Вот почему эта книга постепенно стала принимать форму предостережения, обращенного к британской социалистической интеллигенции. С неизбежными для военного времени задержками книга вышла из печати весной 1944 года. Кстати сказать, эта дата также объясняет, почему я, для того чтобы быть услышанным, предпочел воздержаться от комментариев по поводу нашего военного союзника и использовал в качестве примеров события, происходившие в Германии.
По-видимому, книга появилась в благоприятный момент, и мне остается только с удовлетворением отметить успех, который она имела в Англии, – этот успех был иным по качеству, но не меньшим по масштабу, чем в Соединенных Штатах. В общем и целом книга была воспринята адекватно, и высказанные в ней тезисы были всерьез приняты к сведению теми, кому они были адресованы. На меня произвел глубокое впечатление тот факт, что за исключением нескольких ведущих политиков-лейбористов (которые – как бы в доказательство правоты моих замечаний о националистических тенденциях в социализме – выступили против книги на том основании, что она написана иностранцем) люди, чьи убеждения вступали в резкое противоречие с моими выводами, отнеслись к ним вдумчиво и внимательно[1]. То же самое можно сказать и о других европейских странах, где была напечатана «Дорога к рабству»; непредвиденную радость доставил мне необычайно теплый прием, оказанный моей книге в постнацистской Германии, когда туда, наконец, попали экземпляры перевода, опубликованного в Швейцарии.
Совершенно иначе была воспринята книга в Соединенных Штатах, где она была напечатана через несколько месяцев после британской публикации. Когда я писал эту книгу, я мало думал о том, какое впечатление она произведет на американских читателей. В последний раз я был в Америке за двадцать лет до того, еще аспирантом, и с тех пор не очень-то следил за развитием американской мысли. Я не имел понятия, насколько прямое отношение мои тезисы имеют к американской ситуации и совсем не удивился, когда оказалось, что три первых издательства, которым была предложена книга, ее отвергли[2]. Никто, разумеется, даже не предполагал, что после того, как книга будет выпущена ее нынешними издателями, она начнет расходиться со скоростью, практически беспрецедентной для такого рода литературы, не предназначенной для массового потребления[3]. В еще большей степени я был поражен бурной реакцией обоих политических лагерей – чрезмерными похвалами, доносившимися из одного стана, и жгучей ненавистью, веявшей от представителей другого.
В отличие от Англии в Америке читатели, которым была в первую очередь адресована книга, отвергли ее, усмотрев в ней злобные и коварные нападки на свои высшие идеалы; на рассмотрение аргументации они, судя по всему, даже не стали тратить времени. И язык, которым пользовались самые недоброжелательные критики, и эмоции, которые они выражали, – это было нечто особенное[4]. Нисколько не меньше поразили меня восторги тех, от кого меньше всего ожидаешь услышать, что они прочли такого рода книжку, и многих таких, которые ее навряд ли читали. Хочу добавить, что иногда то, как это все происходило, в очередной раз доказывало справедливость слов лорда Актона о том, что «во все времена истинные друзья свободы были редки, и своими триумфами она была обязана меньшинству, которое одерживало победу, объединяясь с другими, чьи цели часто отличались от их собственных; и это объединение, всегда опасное, подчас приводило к катастрофе».
Маловероятно, что столь несхожий прием по разные стороны Атлантики был оказан книге лишь по причине несходства национальных характеров. Со временем я все больше проникаюсь убеждением, что объяснение следует искать в отличие американской интеллектуальной ситуации от европейской. В Англии и в Европе в целом затронутые мной проблемы давно перестали быть пустой абстракцией. К тому времени идеалы, которые я подверг исследованию, уже спустились на грешную землю, и даже самые рьяные их сторонники увидели воочию и конкретные трудности, возникающие на пути осуществления этих идеалов, и непредвиденные последствия. Таким образом, почти все мои европейские читатели были на собственном опыте знакомы с явлениями, о которых я писал, а я лишь систематически изложил то, что они и без того ощущали интуитивно. Разочарование в левых идеалах возникало подспудно, а их критическое рассмотрение лишь проявляло и проясняло уже существовавшее разочарование.
1
Вероятно, наиболее показательный пример британской критики «Дороги к рабству» с левых позиций – это корректное и честное исследование г-жи Барбары Вуттон «Свобода при плановом хозяйстве» (
2
Я не знал тогда, что, как мне объяснил потом советник одной компании, это произошло не из-за сомнений в коммерческом успехе издания, а вследствие политического предубеждения, настолько сильного, что книга казалась «недостойной для публикации в приличном издательстве» (см. по этому поводу высказывание Уильяма Миллера, процитированное в статье:
3
Этому немало поспособствовала публикация резюме моей книги в Reader’s Digest, и я хотел бы публично выразить свою признательность редакторам этого журнала за мастерство, с которым это резюме было составлено без моего участия. Сокращение текста, содержащего сложную систему аргументации, до размера малой доли исходного текста неминуемо приводит к некоторому упрощению; но то, что такое сокращение было проведено без ущерба для содержания и что сам я вряд ли сумел справиться с этим лучше, – большое достижение.
4
Рекомендую любопытствующим читателям образчик оскорблений и поношений, не имеющий, вероятно, аналогов в практике современной академической дискуссии, – книгу профессора Германа Файнера «Дорога к реакции» (