В машине Кристина рассказала Риккардо о приглашении Адрианы Каччини на предстоящее воскресенье.
— Такое проявление заботы со стороны друзей всегда приятно, — сказал Риккардо, искоса взглянув на Кристину. — Как ты относишься к ее приглашению?
— Немного нервничаю, — призналась она. — Хотя причин для этого вроде нет. Лаура заверила меня, что все пройдет хорошо. Надеюсь, никто из тех, кто там будет, не в курсе…
— Зачем ты оказалась в самолете? — уточнил Риккардо. — Нет, никто из них этого не знает и не узнает, полагаю. Если найдутся слишком любопытные, то зададут этот вопрос мне. А я придумаю, что им ответить.
— Ты мог бы сказать, что меня срочно вызвала в Нью-Йорк сестра, у которой возникли финансовые проблемы. — Кристина подумала, что, зная характер Аниты, такой вариант может и в самом деле возникнуть. Странно, почему до сих пор сестра не придумала, как завладеть — хотя бы частично — капиталом дяди Мэлкома? — Скажи, моя сестра присутствовала на нашей свадьбе?
— Нет. Ты пригласила ее по телефону, а потом сказала, что Анита прилететь так быстро не сможет.
— Может, у нее действительно финансовые проблемы, — забеспокоилась Кристина.
— Я сам оплачивал перелет и пребывание Сабины в Риме, — нехотя заметил Риккардо. — Отказ твоей сестры произвел неприятное впечатление.
Кристина промолчала, почувствовав себя виноватой. Ей вообще было свойственно испытывать чувство вины за то, в чем не было ее вины. Психиатры, кажется, называют это рефлексией.
Рим в лучах заходящего солнца показался ей совсем другим, нежели днем, более романтичным. Хотя, возможно, причина была в том, что рядом сидел самый желанный мужчина на свете. Риккардо много рассказывал ей о великом городе, в котором родился, в котором прошла вся его жизнь и жизнь предыдущих поколений семьи Мольтени, показал свои любимые места. На обратном пути они заехали в церковь, где их венчали год назад, И Риккардо показал ей современное здание своего офиса.
Кристина была благодарна ему за непринужденное общение во время прогулки. Больше всего ее порадовало, что Риккардо ни разу не задал ей мучительного для нее вопроса: вспоминает ли она хоть что-нибудь? Но сама она все это время пребывала в напряжении, пытаясь вспомнить, но тщетно. Все, что ей успел показать муж, она видела в первый раз. Прогулка настолько утомила ее, что под конец она закрыла глаза. Риккардо понял это как намек и замолчал. Тупая боль в голове мешала Кристине сосредоточиться, оставалось только расслабиться и примириться со сложившейся ситуацией.
Дома Риккардо проводил Кристину до дверей ее спальни, посоветовал прилечь и отдохнуть перед ужином. Уговаривать ее не было необходимости. Проведя в постели около часа, Кристина приняла душ и почувствовала себя намного лучше. Одевшись для ужина, она вышла на галерею и залюбовалась видом ночного Рима в гирляндах огней. Отвлек ее от созерцания стук в дверь. Кристина вернулась в комнату, ожидая появления Риккардо, и была удивлена, когда вместо него появилась Джизелла. Жена Карло прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной, устремив на Кристину тяжелый взгляд.
— Какую выгоду ты надеешься извлечь из своего притворства? — требовательно спросила она, сделав презрительную гримасу.
— Это не притворство. — Кристине трудно было сдержать внутреннее возмущение, вызванное поведением Джизеллы, но голос ее звучал ровно. — Я действительно ничего не помню из того, что произошло за год моего пребывания в Италии. Почему ты в этом сомневаешься?
— Потому что мне известно, какая ты хитрая и ловкая на всякие проделки. — Джизелла криво усмехнулась. — Если ты рассчитываешь… — Она вдруг прикусила губу, чтобы не сказать о том, о чем явно говорить не собиралась. — Риккардо совершил большую глупость, женившись на тебе! — выпалила Джизелла с такой ненавистью, с какой Кристине еще не приходилось сталкиваться в жизни.
Женщин разделяло приличное расстояние, но Кристине захотелось в этот миг оказаться гораздо дальше. Усилием воли она заставила себя остаться на месте и даже отважиться задать вопрос, который все эти дни мучил ее: