— Как было? Да очень просто: прибыла из Краснодара тройка по борьбе с бандитизмом, собрали отряд из надежных, честных людей аула и разгромили осиное гнездо бандитов в нашем лесу.
— А с Дархоком как?
— Дархоку удалось скрыться с несколькими другими. В ауле забрали кое-кого из его сообщников.
— И ты тоже участвовал в этом деле?
— Конечно, я тоже принимал участие.
— А тут наивные аульчане целые легенды рассказывают о Дархоке, будто он неуловим и пуля его не берет. То, что он и теперь сумел уйти, умножит его славу.
— Ничего, далеко он не уйдет!
— А ты уверен в этом? — спросил Юсуф, глядя на Биболэта каким-то неясным, ускользающим взглядом, не то испытующим, не то отчужденным.
— А ты где пропадал всю ночь? — круто изменил направление разговора Биболэт. — Может, ты тоже промышляешь наездничеством?
— Не-ет, эту глупость я давно оставил! Так что твои отряды мне не страшны. У нас тут в ауле (Юсуф беззаботно усмехнулся) открылся чапщ. И вот каждую ночь мы только тем и заняты, что хлещем друг друга по спине жгутом да сбиваем губы о вертящийся пирог!
— О, если ты был на чапще и так рано удрал оттуда, значит ты совершил преступление. Тебя следует оштрафовать.
— Ну, по части адыгейских обычаев ты мне вовсе не страшен, только в вопросах учености и политику ты забиваешь меня. — Юсуф засмеялся и прибавил: — А вот если б заполучить тебя на чапщ, я бы расправился с тобою! Заарканил бы тебя старыми адыгейскими обычаями, опутал бы тонкостями адата, в которых ты не искушен, и ты был бы в моих руках, как миленький.
— Сомневаюсь, чтобы ты одолел и на чапще.
— И вправду, Золотой Всадник, ты сегодня рано ушел с чапща, точно знал, что гость приехал! — с оттенком изумления в голосе проговорила Айшет.
— Я вовсе и не собирался так рано уходить. Мальчик Устаноко Едиджа сказал, что к нам направился гость, и я поспешил домой. Нет, ты расскажи-ка, — повернулся Юсуф к Биболэту, — каким образом ты в спутники к ним попал?
Биболэт рассказал о своей встрече по дороге.
— Ну и везет же тебе! — Юсуф хлопнул себя по ляжке, стремительно сунул руку в карман, выхватил портсигар, налету поймал губами брошенную вверх папиросу и продолжал: — Клянусь аллахом, ты сидел в тачанке рядом с самой красивой девушкой Адыгеи! Наши парни грызутся из-за нее, а ты сходу угодил к ней в спутники! Нет, тебе всегда вот так везет!
Юсуф потянулся к лампе, чтобы прикурить папиросу. Освещенное лампой лицо его, так хорошо знакомое Биболэту, вдруг поразило его странным соединением самых разнородных черт: волосы и брови у Юсуфа были черные, а на подбородке и верхней губе светилась огненно-красная щетина; широкий и крутой подбородок волевого упрямца добродушно уживался с бесформенным пухлым ртом безвольного сластолюбца. Вдобавок ко всему этому — глаза у него были голубые, необыкновенно нежной раскраски, что редко встречается среди адыге. Внешность Юсуфа отражала его внутреннюю суть. Биболэт знал, что в нем есть некоторая доля доброты и чуткости, но еще больше было в нем порочного и корыстного себялюбия. Это был типичный представитель кичливой семьи уорков, аульный грамотей, один из тех бездельников, которые изредка почитывали кое-какие книжки, замечали кое-какие непорядки в аульной жизни, что, однако, не побуждало их к деятельности, а в лучшем случае только вызывало у них ни к чему не обязывающие вздохи сожаления.
Юсуф долго прикуривал свою папироску, а когда прикурил, то затянулся несколько раз подряд и, выпуская густые кольца дыма, возобновил разговор.
— Ну, а как тебе понравилась наша красавица Куляц, с которой ты так удачно познакомился? — спросил он.
— Но ты, должно быть, говоришь о другой девушке, — возразил Биболэт. — Ту, с которой я познакомился, зовут Нафисет.
— Э, тогда это младшая! — с заметным разочарованием сказал Юсуф и торопливо прибавил: — Младшая тоже хорошенькая, но совсем не то, что старшая — Куляц. Главную-то красавицу ты, значит, и не видел. Обязательно сходим к ним. Вот посмотришь мою симпатию!
— Мой аллах, сколько у тебя этих симпатий! — засмеялась Айшет. — Хоть бы женился на одной, снял бы с меня долю тяжести!
— Я не знаю Куляц, — задумчиво проговорил Биболэт, — но Нафисет заинтересовала меня не на шутку. Юсуф улыбнулся и сказал:
— Нет, младшую никак нельзя сравнить со старшей. А, впрочем, если тебе понравилась младшая, так это еще лучше для меня. А я уж подумал, что мне придется уступить гостю.
— Слава аллаху, если Лэту понравилась адыгейская девушка. А я уже было отчаялась, думая, что из наших никакая ему уж не будет по сердцу, — вклинила Айшет вечную свою заботу о брате.