— Имрус, у Иржи скоро начнутся уроки с лэром Гьяси, а у госпожи Витаж выходной, и мы с Каджи займёмся наведением порядка в доме.
— Э, Талейта, но у нас есть прислуга… — недоуменно посмотрел на неё муж.
— Прислуга есть — порядка нет, — пожала плечами красавица жена.
— Вели…
— Имрус, — перебила его Злата, — я обязательно велю, но после того, как проверю, насколько запущен дом.
Генерал растеряно кивнул. Жена продолжала удивлять, и он всё что угодно сделает, лишь бы сохранить её живой интерес к детям, к дому. Старший сын бросил завистливый взгляд на маленького брата и тяжело вздохнув, поплёлся к себе готовиться к уроку.
А Злата, дождавшись прихода учителя и проводив его к Иржи, заговорщицки подмигнула Каджи:
— Солнышко, вот тебе краски, выбирай те цвета, которые понравятся и рисуй наш дом, — объявила она, но посмотрев на неуверенные движения малыша, девушка быстро начертила план гостиной с мебелью и отдала заготовку Каджи, чтобы он раскрашивал её.
Сама же она с неприязнью уставилась на многочисленные подушки и, подозвав Паниву, велела ей снимать декоративные наволочки. Они вдвоём морщились от пыли и с неудовольствием смотрели друг на друга. Злата была раздражена, что никто не следил за чистотой, а служанка думала о том, что из-за придури хозяйки у них тут сотни подушек в доме, которыми всё же пришлось заняться.
— Вот это всё выкинуть, — лэра указала на дряблые подушки, — а наволочки выстирать, — устало добавила она после того, как оглядела гостиную.
— Прачка придёт завтра, — сообщила Панива.
— А ты чем занимаешься в доме?
— Как чем? Что госпожа Радзи прикажет, тем и… — девушка забыла, что экономки больше нет.
— Что приказывала тебе госпожа Радзи?
— Пыль протереть, поломойку встретить и проследить за её работой, еду подать, отдать бельё в стирку и принять его обратно, по поручениям сбегать.
— А вторая девушка что делает?
— Ифе?
— Да, что делает Ифе и почему я её не вижу?
— Так она всё то же самое выполняет, что и я. Дом-то большой! А сейчас она отпросилась у госпожи Радзи в деревню. У неё отец умер и надо бы матери помочь, — торопливо отвечала Панива, не понимая, что сулит ей приподнятая бровь хозяйки. Чем она не довольна?
Злата не то чтобы испытывала недовольство, она пребывала в шоке. У её служанок не жизнь, а малина! Панива ходит в чистеньком балахончике и белоснежной шапочке, изредка неумело подаёт еду. Основной её труд — это подача завтраков, обедов и ужинов в детскую, а всё остальное время она бдит за хозяевами.
— Иди, собери ягоды для Гильды! — отослала она девушку, чтобы та не портила ей настроение.
— Все?
— Всё, что поспело, — на всякий случай уточнила лэра.
Оставшись вместе с увлечённо раскрашивающим картинку Каджи, Злата задумалась, с чего начать уборку гостиной. Раздражали засиженные мухами окна и не промытые углы стёкол. Она прошла на кухню и, забрав мыльную воду с бутылкой спирта, вернулась в гостиную.
Выбрав из наволочек наиболее мягкую и впитывающую влагу, Злата распотрошила её на тряпки. Гильда подглядывала из кухни и только охала, видя, как хозяйка быстро и ловко управлялась с окнами. Обычно нанимали бригаду женщин, и они с шутками-прибаутками справлялись за полдня.
Злата же первые окна вымыла как умела, а потом решила использовалась распирающую её магию. Велеть быть окнами чистыми она не могла, но вмиг распределить мыльную воду и вытереть насухо при помощи своей энергии у неё получалось. На очищенных от пыли окнах сразу становились видны жирные точки и оставшаяся грязь. Тогда в дело шёл спирт.
Она бы ни за что не призналась, что из-за того, что она магичила, расход спирта стал колоссальным, но зато окна даже заискрили чистотой.
Довольная, она подошла к малышу и, накидав ему ещё зарисовок, обратила внимание на засаленные стулья. Немного разобравшись, как можно работать с сырой силой, Злата помчалась на кухню за следующей бутылкой спирта, но то ли кухарка оказалась жадновата, то ли действительно больше не было, пришлось стащить древнюю бутыль с каким-то другим спиртосодержащим напитком.
Если муж её до сих пор не выпил, значит, ему нет дела до этой древности или побоялся, что отравится. Смочив стулья коричневатым алкоголем, Злата помагичила — и ей осталось только стереть отошедшую многолетнюю грязь.