А теперь его раздирают демоны! Одни шепчут о том, что не вовремя он подумал о своей хладнокровной жене и разрушил нечаянное, мимолётное счастье; другие вопиют, что он будет проклят, поддавшись иномирному существу и предавая возлюбленную Талейту.
Он сам себе противен из-за проявленной грубости. Он раскаивается, что устроил допрос и смертельно напугал нежную душу. Он жалеет, что вообще поддался соблазну и сразу не разобрался в произошедшем. Впервые расчётливый генерал сокрушался о прямо противоположных вещах и пил, не зная как поступить.
Понемногу утихали эмоции, и ум привычно отсеивал второстепенное, оставляя необходимое.
Душу Талейты надо вернуть! А эту, боязливую и слабую, он дожмёт без привлечения посторонних. Если кто-то и может совершить обратный обмен, то только она. Пусть глупая душа сама не понимает, как колдует, но у неё хоть что-то получается в отличие от признанных лэров. Во всяком случае никто ещё не шагал из мира в мир.
Он снова злился на самозванку, досадовал на то, как реагирует на неё, потирая тревожно сжимающееся сердце, и от этого ещё больше раздражался. Ему хотелось видеть в ней только плохое, и он с удовольствием думал о ней как о пустоголовой, трусливой, развратной и хищной.
Каждый новый эпитет принижал и растаптывал все светлые чувства, что вызвало её пребывание в доме, и возвышал настоящую Талейту. Высокородную лэру, выдержанную и властную, сильную и бескомпромиссную. Эталон женщины!
Правильные мысли прервал отчаянный вопль, и он бросился к спальне жены. Забыв, что запер дверь на ключ, он толкнул её так, что выбил замок и увидел шарахнувшуюся от зеркала Талейту. Подняв упавшую на ковёр девушку, Имрус прижал её к себе, но она одарила его наполненным ненавистью взглядом и начала вырываться.
— Отпусти меня, урод! — шипела она, но он держал её крепко и утешающе шептал:
— Всё позади, всё хорошо. Милая, любимая, ты в безопасности, ты дома…
Шептал — а перед глазами стояла та, другая, которая ждала от него этих слов, но не услышала.
— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — всё повторяла Талейта и затихала в его руках.
Он посадил её на кровать и она, почувствовав свободу, отползла от него в дальний угол и презрительно изогнув губы, испепеляла взглядом. Давно уже жена открыто не злилась на него, а сейчас её лицо исказилось и стало некрасивым. Он сделал шаг назад.
— Ты вернулась, — констатировал он.
— Надеюсь, что ненадолго, — приняв надменное выражение лица, бросила она ему.
Отчего-то не хотелось спрашивать: где она была, как всё произошло и не пострадала ли.
— Тебе что-нибудь нужно? — всё же поинтересовался Имрус, но по её ответному взгляду понял, что либо ничего, либо она всё равно не скажет.
Быстро он забыл, что для неё он — выскочка, мужлан, солдафон; и она никогда не опустится до того, чтобы поделиться с ним своими проблемами. Стало смешно. Ещё недавно он надеялся, что сыновья приобретут такую же холодность и высокомерие, чтобы быть похожими на представителей высшего общества, чтобы их принимали без сомнений, а теперь…
Имрус вернулся в кабинет и допил вино. Что-то в нём изменилось после всего произошедшего. Глупая душонка из другого мира заставила сомневаться в самом привычном и обыденном. Может, она как-то привязала его к себе? Но если это так, то привязка должна исчезнуть, как только она попала в свой мир. А если она соврала, что не обладает магией у себя?
Мужчина с недовольством отбросил пустую бутылку на пол и подошёл к сейфу. Совсем мозги растерял, если мучается таким простым вопросом. Из сейфа он достал шкатулку и выбрал в ней белый непрозрачный кристалл. Сжал его в руке, подержал, потом переложил в другую руку и всё тянул время, не желая смотреть, потемнел камень или нет. Наверное, именно этот момент был наиболее показательным, что генерал не в себе. Он всегда быстро принимал решения, а если брался за дело, то не колебался.
«Все беды от женщин!» — зло сообщил он пустоте и разжал кулак.