– Спасибо, – переведя дух, я поблагодарила спасителя. Тот неопределенно хмыкнул и даже, как мне показалось, улыбнулся. Он взглядом указал на тарелку с колбасой и сыром и пододвинул ближе плетёную корзинку с хлебом.
«Ну не хочешь разговаривать, и не надо, – я продолжила внутренний диалог, – сейчас согреюсь и пойду домой».
Минут за двадцать мы раза три выпили и закусили. То ли в доме было жарко натоплено, то ли алкоголь подействовал, но мне стало душно. Я, не обращая внимания на приличия, то и дело оттягивала высокий ворот свитера и мысленно проклинала ангорских коз за их тёплую шерсть. Щёки горели и от выпитого и от неудовлетворенного любопытства. Беседа не клеилась, но своей немногословностью хозяин дома заинтриговал меня окончательно. Свою роль сыграли и спокойствие, и хозяйственность, – иначе как объяснить чистоту и уют в доме! – и, чего уж греха таить, и внешность.
Тишину я нарушила первой:
– А чем вы… ты занимаешься?
– Я ветеринар.
– Серьёзно? – мне действительно в это не верилось.
– Ага, – подтвердил Кошатник.
– А где Амур? – вспомнила я о четвероногом чуде.
– Охотится, – пожав плечами, ответил Захар.
Я нервно… или пьяно, хохотнула.
– Серьезно?
Я поморщилась, сообразив, что повторяюсь, но, кажется, Захара забавляло моё не совсем трезвое состояние.
– Где тут можно охотиться?! – удивилась я, но поймав снисходительный взгляд, задала другой вопрос: А можно посмотреть?
– Ты не из робкого десятка.
Вот и пойми: то ли похвалил, то ли упрекнул!
Захар встал и подал руку, предупредительно помогая подняться. Мы отправились в прихожую. Хозяин бросил на пол передо мной огромные домашние тапочки, а сам натянул валенки и открыл входную дверь. В сенях он открыл ещё одну дверь, и мы спустились в подвал. Захар включил свет. В помещении было прохладно и сухо, вдоль стен стояли стеллажи с разным скарбом, шкаф, старый буфет с запылёнными стеклянными дверцами, на котором в выжидательной позе сидел Амур. Кошак вглядывался в противоположный угол комнаты, куда не попадал свет. На наше появление он лишь повел своими огромными ушами.
Захар тихо свистнул, и его питомец мгновенно спрыгнул с высоты и направился к нам, отфыркиваясь от паутины, запутавшейся в усах. Но мне показалось, что он так выражал недовольство от того, что его оторвали от важного дела.
Второй раз в жизни настолько близко от меня оказалась такая огромная кошка. Я повернулась к Захару, собираясь задать очередной вопрос, но увидела лишь его упругий зад, обтянутый трикотажем и удаляющийся от меня: мужчина поднимался по лестнице.
– Твоему хозяину не хватает элементарной галантности, – прошептала я животному на ухо.
Кот решил поддержать хозяина, а не меня, поэтому в несколько прыжков преодолел лестницу и скрылся из вида. Я, обиженная и оскорбленная таким вниманием, тоже побрела по ступенькам.
– Убедилась, – осведомился Захар, встречая меня наверху.
– Угу, – ответила я.
В тёмной прихожей я растерялась: свет на кухне больше не горел, и куда двигаться дальше, я не имела никакого понятия. Тут меня обхватили за плечи и повели куда-то вправо. Через пару шагов мы оказались в гостиной, где ярко пылал камин. Посреди комнаты стоял огромный диван, развёрнутый к источнику тепла и света. На низком журнальном столике обнаружилась начатая бутылка коньяка в компании стопок и огромной вазы с фруктами.
Пол комнаты почти полностью скрывал ковёр молочного цвета. Только обратив внимание на эту деталь, поняла, что светлый и уютный дом совсем не подходил мрачному характеру его владельца, или я же я составила неверное представление о Захаре. Оба варианта почему-то невероятно бесили!
Меня усадили на диван и подали наполовину наполненную рюмку. Сам Захар расположился на противоположном краю. Диван был длинным, поэтому не существовало никакой объективной причины тому, что мой вгзляд был прикован к мужчине. Усилием воли я заставила себя посмотреть в сторону. За окном было темно.
– Мне пора домой, – сообщила я Захару со вздохом.
– Я не могу позволить себе отпустить не совсем трезвую женщину одну поздним вечером.
– Вызови такси, – я выпила остатки коньяка и откинулась на мягкую спинку.
– Нынче таксисты доверия не вызывают, – парировал Захар и повторил мои действия.
– Отвези сам, – предложила я, пожав плечами.
Захар впервые за всё время нашего знакомства рассмеялся. От этого звука моя кожа покрылась мурашками. Мужчина склонил голову, и я не видела его глаз, но чувствовала прямой и внимательный взгляд, как он скользил по мне, оценивал, подмечал детали. Я ощущала себя экспонатом, выставленным на показ перед единственным зрителем. Молчание Захара лишь усиливало эту иллюзию.