Я силилась перехватить взгляд мужчины, чтобы разгадать его чувства, но ничего не получалось. Неожиданно, я поймала себя на том, что ситуация невероятно возбуждает, возбуждает неизвестность, неопределенность, и загадочность Захара. Наваждение схлынуло, как только на диван забрался Амур. Чтобы успокоить расшалившиеся нервы я потянулась погладить кота. Моя ладонь опустилась на кошачью голову, и её тут же накрыла горячая мужская.
– Наверное, котята от Амура невероятно милые, я бы не отказалась потискать такого котёнка, – проторила я, резко убирая руку.
– Амур бесплоден, как и все самцы представителей саванн до четвертого колена.
Я вскинула голову. Захар пододвинулся ближе к коту, и я, наконец, смогла рассмотреть его равнодушную физиономию – а я себе напридумывала!
Захар продолжал наглаживать Амура, тот не возражал, всеми способами демонстрируя удовольствие, получаемое от действий хозяина. Такой красивый! Такой ласковый! А потомства после себя не оставит… Мне вдруг стало так обидно за животное, что в носу засвербело, и я шмыгнула, пытаясь сдержать слезы.
– Бедный котик! Как же тебе не повезло: никто в старости не подаст миску молока, – пробормотала я хоть и осознавала, что мои причитания, вызваны изрядным количеством выпитого, а потом ни с того ни сего мне стало жалко саму себя. Столько лет жила, влюблённая в собственного друга, и прозрела только когда у того наметились серьёзные отношения. Тимофея, который всю прошлую неделю доставал звонками, отшила, а он мог бы оказаться гораздо приятнее этого неотесанного чурбана, как минимум, разговорчивее и внимательнее! А мне, видите ли, с Захаром вновь встретиться захотелось! У-у-у! Ну, не дурра ли?!
Я вконец разрыдалась и принялась стягивать с себя ненавистный свитер – и так тошно, а тут он ещё греет! Отправив его в полёт, я свернулась клубочком на диване и продолжила реветь.
– Ну же, Василиса! Не расстраивайся ты так.
Тяжелая мужская рука легла на плечо и заставила перевернуться на спину. В чертах Захара появилась некоторая мягкость, однако в глазах сверкали огоньки озорства и нахальства… или это блики от огня, а остальное мерещится?
– Если тебя это успокоит, потискай меня.
Слёзы полились ещё сильнее, сквозь их пелену лицо Захара казалось размытым пятном… цветным. Щетина превратилась тёмное пятно, нос растёкся, а глаза и вовсе превратились в горизонтальный росчерк. Мне вдруг захотелось написать этот портрет акварелью, небрежно и размашисто, добавить красок, к примеру, золотисто-зелёного в линию мужских глаз.
Я протянула руку и дотронулась подушечкой пальца кожи у внешнего уголка левого глаза. Едва касаясь, провела по коротким густым ресницам – как плоская кисть, незаменима, когда надо придать угловатость, чёткость, резкость нежной акварели. Акварель и плоская кисть. Я и Захар.
Мужчина не шевелился. Боялся, что в таком состоянии я могу сделать что-то, что в УК РФ описывается как нанесение вреда здоровью по неосторожности? Или не хотел спугнуть мои любопытные пальцы, которые уже чертили прямую по спинке носа? Большим пальцем я обвела сухие теплые губы, а затем всей ладонью накрыла небритую щёку. Ладонь Захара опять легла поверх моей.
«Тепло и уютно», – подумала я, закрывая от удовольствия глаза. Сквозь дрёму я ещё успела почувствовать сильные пальцы на своих щеках, они стирали подсыхающую влагу, и прохладу чего-то, словно коконом, оплетавшего моё тело.
Глава 9
Глава 9 (начало)
Что там у нас по плану? Правильно! Пробуждение… но мне до неприличия уютно и тепло под стеганным шёлком покрывалом, невесомым колористическим шедевром. На нежной позолоте фона плыли почти прозрачные розовые пионы, в сочной пастели зелёных листьев то там, то тут сновали птички с ярким красным опереньем. От этого великолепия у меня перехватило дыхание. Рука легко скользила по ткани, рождая ни с чем не сравнимые тактильные ощущения.
Я вздрогнула от неожиданного звука: видимо, на кухне брякнули какой-то посудиной. Я прислушалась. Где-то тихо переговаривались двое. Чертыхнувшись, я скинула с себя покрывало, которое произвело на меня неизгладимое впечатление. В похмельную голову пробралась первая трезвая мысль: отсутствие второй зубной щётки в ванной – вовсе не показатель, у Захара вполне могла быть девушка или – о, ужас! – жена.
Свой свитер я нашла аккуратно свернутым на спинке дивана и быстро его натянула, по привычке отплевавшись от назойливого пуха. Далее последовало второе ритуальное действие – громкий чих. Я замерла на месте, хотя и осознавала, что таиться дальше не имеет смысла: меня рассекретили. Нужно было незамедлительно предстать перед хозяином дома и его собеседницей, кем бы она ни оказалась.
По дороге на кухню я пальцами расчёсывала волосы и легонько растирала лицо. На пороге комнаты меня посетила мысль: «Кажется, я встала сегодня с левой ноги…»
За столом напротив Захара сидела молодая женщина в белоснежных джинсах и алом кашемировом гольфе, её угольно-чёрные длинные волосы были собраны в хвост. Она повернула голову в мою сторону, дав возможность рассмотреть синие-синие глаза и идеально очерченные алые губы. Ошеломляющая красота!
Я перевела взгляд на Захара: может, он объяснит, кто она? Но мужчина посмотрел на меня равнодушно, дожёвывая пышный оладушек. Ни дать, ни взять – снеговик!
– Доброе утро, – вежливо произнесла я и сорвалась к вешалке, чуть не снеся огромный чемодан, оказавшийся на моём пути. Так быстро я ещё никогда не одевалась!
Выскользнув за калитку, я краем уха услышала своё имя, но вместо того, чтобы вернуться, со всех ног пронеслась прочь от Захара, прочь от Амура и от уютного шёлкового покрывала с райскими птицами.
Опомнилась я только возле парка, где до недавнего времени бегала по утрам и где мне непосчастливилось повстречать Кошатника! Единственное, чему я радовалась в тот момент, это окрепшей дыхалке и сильным ногам.
«Да она настоящая железная леди, – размышляла я уныло, – вернулась из командировки, застала в доме чужую женщину и пошла спокойно пить чай на кухне!» А я?! От стыда хотелось провалиться сквозь землю. Чуть не закапала слюнями чужого мужика и сопли развела…
Так, всё! Не стану больше о нём думать! Мы в расчёте: коньяк и конфеты он получил – адьёс! Я даже нашла, за что себя можно похвалить! До поцелуев у нас дело не дошло… хоть и хотелось… Всё! Это было вчера.
– С добрым утром, Вася! – пробормотала я и опять прибавила шагу.