Я тихонько выбралась из ванной и увидела висящий на приоткрытой двери ярко алый мужской шелковый халат. Осмотр показал, что скроен он был на восточный манер, как кимоно. Всю спину украшал причудливо извернувшийся дракон, шитый черной нитью. Его глаза на фоне черноты сверкали алым, как и язык, вывалившийся из зубастой пасти.
Я на носочках пробралась в комнату с камином, волоча за собой шлейфом халат, который просто накинула на плечи, небрежно запахнувшись. Захар лежал на диване и, казалось, дремал. У меня защемило в груди от того, как сейчас выглядел мужчина. В теплом свете свечей и каминного огня, он был невыразимо прекрасен своей мужественной красотой. Широкие плечи, массивная грудь, покрытая короткими темными волосками, упругий живот… узкие бедра и сильные длинные ноги, все еще скрытые брюками. Сними брюки – и передо мной предстал бы гладиатор, отдыхавший после трудного боя.
Преодолев последние сомнения и поддавшись своему желанию, я осторожно оседлала ничего не подозревающего Захара, касаясь своей неприкрытой нежной плотью не очень-то приятной ткани брюк.
Мужчина медленно открыл глаза. Словно чем-то горячим плеснули мне на грудь, и этот жар медленно опускался вниз. Мы с Захаром сцепились взглядами.
Одна пола халата медленно скользнула в сторону. За ней так же неспешно последовала другая. Захар нарочно чуть натягивал ткань, когда она проходилась по напряженным соскам. В нетерпении я наклонилась и сама поцеловала моего Кошатника, отбросив в сторону сдержанность и скованность. Наши языки сплелись, исследуя друг друга. Руки Захара легли на мои лопатки прижимая ближе. Он резко сел и придвинулся к подлокотнику.
Захар не желал прерывать поцелуй, видимо, боялся, что я опять передумаю, поэтому ему пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы избавиться от белья и брюк. Я тоже помогла ему: одолела ремень и привстала в стратегически важный момент.
Устранив последнюю преграду, Захар выдохнул мне в губы. Его руки переместились с соей спины на грудь, нежно сжимали, лаская большими пальцами чувствительные вершинки. Когда соском завладел рот Кошатника, я запустила пальцы в его густые волосы и прижала голову ближе. Мне было невыразимо хорошо, но хотелось большего. Я медленно заскользила по горячей плоти Захара, имитируя соитие. Кошатник длинно застонал на низких нотах. Его пальцы, до этого сжимавшие и откровенно тискавшие мои ягодицы, сжались, то ли в попытке замедлить мои движения, то ли плотнее прижать к себе.
Откинув голову назад, я совершила очередное скольжение вверх, а опустилась я уже на влажную головку, которая настойчиво уперлась во вход влагалища. В поцелуе наступила пауза. Наши с Захаром взгляды встретились. То, что я прочла в его глазах, лишило меня последних сомнений – я медленно опустилась вниз.
Сквозь смешавшееся дыхание и рваные стоны я услышала, как Захар продолжая двигаться мне навстречу, выдохнул:
– Любимая…
Ошеломляющий оргазм взорвал моё тело, срывая с губ крик – имя Захара, который тут же последовал за мной.
В моих ушах уже не так яростно шумела кровь, и если минутой ранее я могла ошибиться, то теперь ошибка была исключена, Захар действительно произнёс это:
– Любимая…
Мил на ответ не было. А у моего Кошатника их не нашлось для того, чтобы его требовать. Или же он не нуждался в моём признании…
Захар снова вытянулся на диване, пристроив меня к себе под бок. Он покрывал мое лицо поцелуями, и словно никак не мог остановиться, я же пыталась поймать его губы, но тщетно.
Любопытство вернулось вместе с пришедшим в норму дыханием. Я спросила:
– И когда же ты успел полюбить меня?
Захар улыбнулся, сжав меня крепче:
– Не удивлен, что именно это тебя сейчас интересует.
Я фыркнула.
– Ты сомневаешься во мне или себе?
Вопрос с подвохом, но изящный ответ на него нашёлся в моем арсенале:
– Себя я знаю давно, а вот тебя вижу в десятый, если не в девятый раз!
– Вот и неправда! Последние две недели мы виделись почти каждый день… Точнее утро!