Из повозки больше не донеслось и звука. Оно и правильно: не стоит прекословить хозяину, даже если раньше вы на одном корабле бороздили моря. Так, в повозке, все лучше, чем где-нибудь под килем до смерти нахлебаться воды.
Поправив свою красную бандану, повидавшую достаточно, чтобы снова выгореть и кое-где порваться, Рокк спрыгнул на землю, обошел лошадей, хлопнув одну из них по морде, и окинул взглядом местные красоты.
Красное озеро недаром называли красным, его каменистое дно обладало именно таким цветом, а прозрачная вода не препятствовала оптическому обману. И все бы ничего: здесь и правда было красиво, – но прямо посреди озера росла трехэтажная тюрьма, уродовавшая своим металлическим видом весь замечательный пейзаж.
Возвели ее именно здесь по ряду определенных причин.
Во-первых, это было закрытое высоким лесом место, куда не ступала, обычно, нога свободного человека, не имеющего должность стража или управляющего тюрьмой – утэге́ра, который охраняет самих заключенных, или охранника ворот – оэнге́ра, имеющего приказ убить любого беглеца, чтобы защитить народ от преступника.
Во-вторых, недалеко отсюда находилась граница с недружественным народом – хагаце́нами, и, если что, местные ге́ры – так называли любого, кто служил вершителю – успели бы сообщить о нападении и сдержать (это, конечно, вряд ли) вражеские войска.
А в-третьих, из-за того, что мало кто знал об этом озере, здесь часто торговали заключенными и поговаривали, что денежки шли и самому вершителю. Ну, это тоже маловероятно.
Один из стражей, что-то говоривший двум оэнге́рам у начала неширокого длинного моста, протянувшегося до самого тюремного здания, встрепенулся и, нервно дернув головой, с живостью направился к прибывшим гостям, крепко пожал руку капитану Рокку.
― Где он? ― спросил тот после секундного приветствия, не собираясь здесь долго задерживаться: вскоре он собирался выйти в океан, так что ему было некогда вести беседы.
― Тут такое дело, ― криво улыбнулся утэге́р, и его взгляд судорожно забегал по окрестностям. ― У нас возникли кое-какие…
― Где он?! ― потребовал ответа капитан, не желая слышать отговорки.
Страж, решивший срубить за известного заключенного немало денег, лишь потупил взор и тихо произнес:
― Нет его.
Возникло затяжное напряженное молчание, за время которого Рокк смотрел на собеседника, подавляя желание прирезать того прямо здесь и сейчас. Но стоило бы поумерить пыл: тут все-таки тюрьма, и хватало охраны.
― Что произошло? ― справившись с эмоциями, хрипло поинтересовался он. Хотя его фраза, произнесенная сквозь зубы, была больше похожа на скрытую угрозу, нежели на вопрос.
― Да все чудно́ как-то, ― невесело усмехнулся утэгер, пригладив нашивку на левом плече, изображающую решетку. ― У нас тут разносчиком жрачки дедок один работает. Так вот принес он ему, значит, миску, а тот не шевелится, лежит трупом на полу. Вот дед и решил к нему заглянуть…
― Короче.
― Он срезал с него бороду и волосы, снял с него шмотки, после чего, нарядившись, прошел мимо всех нас, ― нехотя признался тот и от досады пнул камень, мирно лежащий под ногами.
― Идиоты, ― сделал капитан вывод, который уж очень просился на язык.
― Да откуда нам было знать… ― проскрежетал раздраженный страж, сжимая кулаки, но Рокк не дал ему выплеснуть весь негатив на себя.
― Ты хоть чем-нибудь меня порадуешь?
Возникла еще одна неприятная пауза. Теперь эти двое поменялись ролями: уже утэгер пытался сдержать свою злость, а капитан спокойно глядел на воду.
― Пошли, ― почти что выплюнул страж и нервной походкой, будто у него не сгибались колени, двинулся обратно к мосту.
― Охраняй повозку, ― бросил Рокк через плечо, обратившись к Дэ́шу, и последовал за провожатым.
Деревянный мостик, охраняемый двумя оэнгерами, ровной дорожкой уходил к зданию. Громко ступая по нему сапогами, и страж, и капитан молча добрались до ворот, где еще один караул им спешно открыл.
Затхло и сыро – так можно было описать внутренности этой тюрьмы. Металлические ступени, чуть прогнувшиеся и грязные, вызвали бы у нормального человека легкий приступ отвращения, впрочем, как и все в здании, покрытое оболочкой грязи и кое-где ржавчины, но Рокк, из-за рода своей деятельности, давно к подобному привык.
Утэгер завел его на третий этаж, где особо чувствовалась нехватка свежего воздуха, подошел к одной из камер, закрытых решеткой, и кивком головы указал на человека в ней: скомканные длинные волосы, голый торс, местами заляпанный кровью, и даже будучи в камере все еще в кандалах.