Огромный черный кот с высоты плеча мага важным взором инспектировал товар. Девушки весело обсуждали и покупали украшения и безделушки, юноши терпеливо ждали, когда дело дойдет до оружейных рядов. Глядя на Элерин создавалось впечатление, что она, как матрона или гувернантка в возрасте, выгуливает непоседливых детей, присматривая за ними, чтобы те чего-нибудь не натворили такого неприличного. Шалунишки.
Случайно посмотрев на Мишеля, Сантилли вдруг понял, что тот отдыхает. Просто отдыхает от суеты, неурядиц, обид и ссор среди разноголосицы базара, его разноцветной круговерти и праздничности. Он пришел не за покупками и даже не за компанию, а — отдыхать. Вроде и вместе со всеми и отдельно от всех. Отгородился от друзей стеной молчания, ушел в себя, как за бортом остался. Вокруг бушует шторм жизни, а маркиза уже нет, его выбросило в открытое море и носит по волнам, а он не замечает этого. Смутная мысль, толком не оформившись, исчезла, и ашурт сжал губы от досады: так отдыхает или пережидает, когда все кончится. Когда он успел настолько поглупеть, что не может просчитать элементарное?
«А ведь я не только сам себя утопил, я и друга за собой утянул, — дошло до Сантилли, — друга, который не захотел меня бросать. Рино тоже меня не бросила, и я ее тоже утопил».
Он снова оглянулся на безучастную жену. Надо что-то с этим делать, пока не стало поздно. Но что? Как ее растормошить?
И тут созрел Сах Ир, тоже внимательно за ней наблюдавший.
— Извини, — он развернул сестру к себе лицом, — но твои скафандры мне в печенках сидят. Что ты так на меня смотришь? Смотри, сколько красивых вещей. Ты же всегда любила модно одеваться, — брат аккуратно потянул сестру к ближайшей ювелирной лавке.
— Отвернись или зажмурься, — разлепила губы Элерин, встав намертво.
Ответ вполне в духе мужа. Сантилли обругал себя последними словами и, приобняв жену за талию, наклонился к ней:
— Рино, ну давай ты выберешь себе что-нибудь новенькое. Сах правильно сказал, ты совсем себя забросила.
— Зубы перестала чистить? — деланно удивилась она, поднимая на него насмешливые зеленые глаза. — Между ног воняет?
Ашурт крякнул и потер нос.
«Не слабо тебя», — посочувствовал ему Сах.
За спиной хмыкнула Ласайента, и Сантилли рассердился: «Ты бы лучше совет дал, чем посмеиваться».
«А, как совет нужен, так я друг, — обиделась демонесса, — а в остальное время — постельная принадлежность с незначительными деталями».
И демон, начиная заводиться, подумал, что у них с Элерин женский заговор по изведению его любимого.
«Извини, неправильно выразился, — огрызнулся он, — детали более чем значительны», — и напряг мышцы в ожидании закономерного удара.
Несколько томительных мгновений ничего происходило, и Санти рискнул оглянуться. Если первая жена, не дожидаясь ответа, равнодушно отвернулась, то вторая задумчиво выбирала место приложения сил. Их глаза встретились, демонесса чарующе улыбнулась, и ашурт насторожился: решила растянуть удовольствие? Но девушка, внезапно заинтересовавшись бусами, обогнула его по пути к прилавку, мимоходом мягко прикоснувшись к щеке губами. Ее рука ласково легка на его спину, скользнула вниз, притягивая к себе, и Сантилли обдало жаром….
В следующее мгновение расслабившийся демон вздрогнул и шумно втянул воздух сквозь зубы — никогда еще Ласти не щипала его, тем более так по-садистски выворачивая чуть ли не полбока. Все когда-то впервые, но продолжения жутко не хотелось, и ашурт стремительно выбросил вперед руку в надежде поймать своего палача и страшно наказать, например, долгим поцелуем. И пусть весь окримский рынок и вся Окрима захлебнуться слюной желания. Но демонесса мелькнула дымным росчерком, и пальцы Сантилли вместо нее ухватили платье Бетти чуть ниже спины вместе с тем, что было под тканью. Королева, не по-королевски взвизгнув, подпрыгнула, схватилась за пострадавшее достоинство и гневно развернулась.
— Прости, прости, прости, — зачастил демон, смиренно поднимая руки, — киска, рыбка, зайка. Бес попутал. В смысле, перепутал. Я перепутал.
Подружки сдавленно захихикали, а у Элизабет медленно поползли вверх брови, и ашурт спешно решил прояснить ситуацию, пока еще жив:
— Меня подставили, — он укоризненно посмотрел в сторону довольной собой Ласайенты. — Не знаю, за что я сейчас расплачиваюсь, то есть я догадываюсь, но ты — случайность на моем пути, не более. Я прощен?
— Ну, не знаю даже, — задумчиво протянула Элизабет, стараясь по возможности незаметно потереть больное место, — как-то это все так двусмысленно….
Никто ничего не понял, но что торговцы, что покупатели с интересом следили за развитием событий: не каждый день встретишь прыгающих королев и императоров, хватающих их за зад. Сах выразительно постучал себя по лбу, сделав Ласти страшные глаза. Та независимо-победно вздернула точеный носик и не спеша направилась к выходу из ювелирных рядов, небрежно помахав рукой. Да-да, команда «все за мной» понята и принята к исполнению. Друзья, перешучиваясь, потянулись следом прочь от места происшествия. А торговцы… Что торговцы? Поболтают день-два и успокоятся. До следующего раза, а потом и привыкнут.
«Сочтемся, ласточка», — ласково пообещал жене Сантилли и тут бесповоротно и окончательный осознал, что их спокойной жизни пришел конец, и пакостей, как и мелких и крупных хулиганств надо ждать ежесекундно. Скучать будет некогда.
«Как скажешь, любовь моя», — тоном кающейся монашки отозвалась Ласайента.
Война началась, усмехнулся император, и он сделает все, чтобы проиграть, потому как по военным законам побежденного надо, что? Правильно, утешить. А чтобы утешение оставило значительный след, необходимо как следует продумать тактику и стратегию действий, или кто-то обломается с утешениями. Что бы еще с Элерин сообразить? Совсем он разучился понимать женщин. Если вообще умел. И тут его осенило — сестра!
— Жени, — Санти догнал и вежливо придержал Эджен за локоток, — можно личный вопрос?
Демонесса вопросительно посмотрела на него.
— Я на самом деле так плохо разбираюсь в женщинах? — тихо, чтобы никто не услышал, спросил он. — Только честно.
У Эджен дрогнули губы, взгляд приобрел красноречивое выражение, и брат тяжело вздохнул и ссутулился:
— Что ж все так плохо-то?
— Ты, извини, — девушка взяла его под руку, — относишься к нам, как к необходимой домашней обстановке, без которой никак.
— Постельной принадлежности, ты хотела сказать? — все-таки обиделся ашурт.
Сестра весело приподняла брови:
— Я этого не говорила.
— Я просил честно, — напомнил Сантилли.
— Да, именно так, — неожиданно с жаром воскликнула Эджен и сразу перешла на шепот, — и Ласти это чувствует, и не только чувствует, но и постоянно видит, поэтому и старалась больше находиться в мужской ипостаси.
— И почему бы тебе не сказать это раньше, лет так сто пятьдесят назад? — проворчал брат и поежился, — И что теперь делать? Как только родит, все начнется сначала, вернее, продолжится.
— Относись к ней всегда так, будто она — твой друг, мужчина. Ты меня понимаешь? Ведь в любом случае это — Ае, Ласти. По большому счету ничего не изменилось, кроме, — она хмыкнула, — незначительных деталей.
Ашурт удивленно выгнул бровь, знает? Откуда? Но тут же вспомнил об их отношениях, почувствовав легкий укол ревности. Они ведь не просто близкие подружки, они были…. Но тут же одернул себя: кто-то сам в этом виноват, так что нечего пыхтеть и злиться. Демонесса сделала вид, что не заметила заминки. Она умничка, все всегда прекрасно понимает, и недавняя фраза про новую игрушку Клера наверняка прозвучала неспроста. Вардису невероятно повезло с женой, а ему — с сестрой.
— Да уж, незначительных, — демон приставил ладони чашечками к выпяченной груди и повертелся.
— Ты еще коленки стыдливо сдвинь! — Эджен хлопнула его по рукам, воровато стрельнув глазами по сторонам. — Характер-то остался. Личность та же самая. Что ты, как маленький? Кто мне не так давно говорил, что это девушка? Вот кто, кто? — она прищурила глаза.