О том, что Честер не только работал в его клубе, но и жил здесь, Рик не знал. Но он редко приходил в клуб до обеда, так что при должной осторожности у Честера были все шансы оставить это в тайне. По крайней мере, пока он не сможет накопить денег на съёмное жильё. Впрочем, его устраивала жизнь в клубе. Эл и Колин бесплатно давали ему что-нибудь из закусок. Рядом с гримёркой был душ – не самого опрятного вида, но лучше, чем никакой. И, разумеется, ему не надо было платить ни за проживание, ни за дорогу на работу…
Честер всё пытался разглядеть в темноте стрелки часов и понять, почему Эл до сих пор его не разбудил, если на самом деле была уже четверть первого. Забыл? Или часы остановились?.. Вдруг раздался звук скрежетания ключа в замочной скважине. Честер вздрогнул и повернулся к двери, как раз вовремя, чтобы увидеть тёмный силуэт на фоне дверного проёма.
Честер растерянно заморгал. Человек в проходе сделал шаг вперёд и замер на месте.
– Честер?!
– Мистер Хоув? – Честер вжался в диван и, как будто хотел спрятаться или вовсе исчезнуть, выше натянул на себя потёртый клетчатый плед – щедрый подарок Колина и единственный способ согреться в холодные предутренние часы.
– Честер, ты какого чёрта здесь делаешь?
– Да я… Задержался вчера, устал, решил остаться, – неуверенно придумывал на ходу Честер.
– Ну да, – Рик скептически прищурился. – И часто ты устаёшь?
Честер понуро опустил взгляд и ничего не сказал.
– Ладно уж, живи здесь, – усмехнулся Рик.
– Вы серьёзно сейчас?
– Ну а что мне с тобой делать? Раз уж я зачем-то начал тебе помогать – не бросать же это дело на полпути? И потом, ребята тебя нахваливают… Правда, Колин проговорился, что примерно четверть разбитой посуды – твоих рук дело…
Честер покраснел и снова промолчал.
– Короче, чёрт с тобой, паршивец. Живи пока здесь. Главное, чтобы от музыкантов жалоб не было, – добавил Рик строго. – Если хоть один скажет мне, что ты им тут помешался – вышвырну вон!
2.
Следующим утром Честер проснулся неожиданно рано и так и не смог больше заснуть, несмотря на то, что предыдущая ночь, как и всегда, была непростой. Он умылся, оделся, зашёл в зал и подошёл к сцене. В такое раннее время, когда в клубе ещё не было никого, даже служащих, он казался совсем огромным. Каждый шаг глухо звучал в пустоте.
Уже с неделю Честер бросал тоскливые взгляды на барабанную установку, которая принадлежала клубу. Она была совсем новая, даже пластики почти не истёрты: большая часть музыкантов привозили сюда свои инструменты.
Желание посидеть за барабанами сжигало Честера изнутри. Последние несколько дней он вообще не мог думать ни о чём другом.
Гладкое лакированное дерево, блестящий металл… они манили и притягивали его. И сопротивляться этому влечению становилось всё сложнее.
– Привет, красавица, – Честер вскочил на сцену и с мечтательной улыбкой на губах провёл кончиками пальцев по краю крэша. Он оглянулся по сторонам в надежде найти палки и по началу разочарованно нахмурился. Потом перегнулся через тома и заметил две «покусанные» палочки на полу рядом с бас-томом. Интересно, кто их тут забыл?..
Честер обошёл установку, шмякнулся на стул и подхватил палки в руки.
– Вы же никому не расскажете, что я вас брал? – он погладил шершавое, облупившееся и покрытое сколами от ударов по ободу и тарелкам дерево. Кому бы они ни принадлежали, эти палки успели послужить своему прежнему владельцу.
Честер удобнее устроился на стуле, правая нога – на педали бас-бочки, левая – хай-хэта. Несколько раз он постучал правой ногой, звук от колотушки, ударяющей по мембране бас-барабана, гулким эхом разнёсся по пустому залу. А хлёсткий резкий выстрел по малому барабану заставил и самого Честера вздрогнуть.
– Эй, какой ты звонкий, приятель!
Честер сделал несколько одиночных ударов, сначала медленно, как будто пробовал на вкус или о чём-то договаривался с барабаном. Прислушивался к ощущениям в руках. К отзвукам и металлическому отклику. Около месяца назад он ушёл из очередной группы и с тех пор не сидел за установкой, так что пальцы казались ему неповоротливыми и непослушными.
Однако постепенно мышцы разогревались, суставы расходились, и к нему возвращалась привычная лёгкость.
Он разогнал дробь, спустя несколько минут присоединил ритмичную бочку на сильную долю. Ещё через какое-то время – пульсацию левой ногой по хай-хэту. Наконец, пробежался серией брейков по томам и перешёл на неспешный, но качающий бит.