– Я – Честер, – представился Честер. Он морщился на каждое осторожное прикосновение девушки к своему пострадавшему боку.
– Очень приятно, Честер. Я – Бекки. Расскажешь мне, что случилось? – вопросы она задавала не из праздного любопытства, а чтобы отвлечь внимание Честера от осмотра. По опыту она знала, что страх боли нередко был сильнее, чем сама боль.
– Да я и сам толком не знаю, – Честер улыбнулся. – Несчастный случай.
Бекки подняла взгляд от пореза на лицо Честера, пытаясь понять, врал ли он и если врал, то зачем. Но Честер не отвёл глаза, а лишь чуть шире улыбнулся. Он говорил чистую правду, но прекрасно понимал, как должны были со стороны звучать его слова.
– Ладно, будем считать, что это действительно несчастный случай, – кивнула Бекки. – Порез не выглядит глубоким, но такое благополучие иногда бывает обманчивым. Края повреждённых мышц могли сомкнуться и скрыть истинную картину. Тебе надо в больницу.
– А разве я бы сейчас не корчился в агонии, будь там что-то серьёзное? – спросил Честер.
– Бывает по-разному, – пожала плечами Бекки. – Но в любом случае, даже если рана действительно не проникающая, надо наложить швы.
– Я не поеду в больницу, – упрямо сказал Честер.
Бекки нахмурилась, потом улыбнулась и решительно встряхнула головой.
– Если твой друг из бара одолжит нам, скажем, бутылку виски, я обработаю рану. Это лучше, чем ничего… Но почему ты так против больницы?
– Это долгая история, – отмахнулся Честер. – Если не сложно, обработай мне рану, как ты сказала. Эл даст тебе виски. На худой конец – вычтет из моей зарплаты…
– Так ты тут работаешь?
– Ага.
– Сколько же тебе лет?
– Восемнадцать. Почти, – сказал Честер. До его дня рождения оставалось меньше двух недель.
Бекки неопределённо приподняла брови, рассмеялась и провела кончиками пальцев по коже вдоль линии пореза Честера.
Он невольно вздрогнул от этого прикосновения, но вовсе не потому, что ему было больно или неприятно. Ощущение было странное и новое для него – словно череда электрических импульсов пробежала по коже от места, где Бекки до него дотронулась, и куда-то вниз живота. Честер смущённо покраснел и потянул не себя старый клетчатый плед, а Бекки поспешно отдёрнула руку и подскочила с диванчика. Лёгкий румянец играл и на её щеках.
– Я принесу антисептик… В смысле виски.
– Бери больше. У меня такое ощущение, что я сегодня напьюсь, – улыбнулся в ответ Честер. Он ещё не пробовал ничего крепче пива.
6.
Бекки скрылась за дверью и оставила Честера одного в гримёрке. Он прикрыл глаза и медленно выдохнул. День сегодня был совершенно безумный! И он в очередной раз с усмешкой задумался, как его, мальчика из богатой и знатной семьи, которому сулило беспечное будущее, обучение в одном из лучших колледжей страны, если не мира, роскошная светская свадьба с какой-нибудь наверняка некрасивой, но непременно обеспеченной девушкой из высшего общества – занесло в такую ситуацию, что он истекал кровью на потёртом диване в коморке заведения, куда никто из его родительского окружения не зашёл бы, не поморщив своих снобских носов. Честер совершенно точно ни о чём не жалел, наоборот, ему было весело думать о том, насколько непредсказуемыми могли быть превратности чьей-то судьбы. О том, что его жизнь сегодня могла оборваться самым нелепым и не очень опрятным способом, если бы удар ножа пришёлся на несколько сантиметров в сторону, Честер предпочитал не думать.
Он не чувствовал себя тяжело раненым – ни тогда, в зале, даже не заметив, как лезвие полоснуло его по коже и мышцам, ни сейчас. Бок ныл почти нестерпимо, а перед глазами плясали тёмные мушки, но он определённо не казался себе умирающим.
Что же касается Бекки… Честер упрямо уводил ход своих мыслей прочь от неё, а они столь же упрямо возвращались обратно. То странное чувство, которое охватило его после прикосновения девушки, было одновременно приятным, но отчего-то постыдным и пугающим. Возможно, как и всё неизведанное раньше? То есть не то, чтобы он вообще никогда не испытывал ничего подобного и не знал, с чем это было связано. Испытывал. И знал. И, может быть, поэтому краснел ещё сильнее…
Бекки не была красавицей. Обычная девушка, с большими тёмными глазами и необычно выступающими даже по меркам англичан зубами. Но эта особенность, по мнению Честера, ничуть её не портила, а придавала оригинальности.