– Книжку бы, кни-и-ижку бы! – страдальчески протянул Честер, обходя крошечную и почти пустую комнату уже в пятый или шестой раз в надежде отыскать что-то, что помогло бы ему скоротать время.
Он снова открыл шкаф, где музыканты обычно оставляли свою одежду, и тоскливо вздохнул. Пусто. Потом вдруг на полу в тёмном углу он заметил какой-то предмет – не то бумажник, не то записная книжка. Видимо, выпало у кого-то из кармана. Честер наклонился, сдавленно крякнул – порез отозвался пронзительной жгучей резью в боку, и поднял находку с пола. Это был небольшой блокнот, несколько страниц из которого были вырваны, зато остальные были совершенно чистыми, если не считать нескольких каракуль, словно бы кто-то пытался расписать ручку.
– Хоть оригами начинай осваивать, – ворчливо усмехнулся Честер и покачал головой: – Приятель, разговаривать вслух, когда рядом никого нет – странная привычка. Впрочем, разговаривать вслух с самим собой, когда рядом кто-то есть, чревато принудительным походом к врачу. Чёрт, я тут так реально свихнусь!..
Он подошёл к зеркалу и посмотрел на своё отражение, с усмешкой покачал головой и снял с себя рубашку, которая точно больше не была пригодна к тому, чтобы появляться в ней на людях. В шкафу висела ещё одна рубашка – насыщенно-голубая, которую он приобрёл в магазине клуба. Он ещё ни разу не надевал её, берёг для какого-то особого случая, хотя сам не знал, для какого именно, но похоже настало время перевести её в разряд рабочей одежды и потратить часть сбережений на новые вещи.
Честер с трудом влез левой рукой в рукав, поморщившись, застегнул пуговицы, захватил пачку сигарет и вышел из гримёрной.
Сначала он поднялся на улицу, в свежесть тёплого летнего дня. С этой работой он почти перестал бывать на воздухе – короткие вылазки за пределы подвала клуба сводились к перекурам или разгрузке товаров и выносу мусора. Пожалуй, это надо было менять.
Честер любил Лондон и его узкие улочки. Любил этот дух истории, который, кажется, пропитывал каждый камень в старинных зданиях. Любил серое небо, которое чаще проливалось лёгкой моросью, чем настоящим дождём. Любил утренний туман и холодный ветер с Темзы…
Он прислонился к стене, небрежно закинул ногу на ногу и прикурил. Глубокий вдох заставил его закашляться – виной тому был злополучный порез, а не вкус никотина на языке. Каждое движение незамедлительно вызывало острый приступ боли, пронзающей его бок.
– Честер? – кто-то окликнул его, и Честер вздрогнул.
– Мистер Хоув? Добрый день.
– Добрый, – кивнул Рик. – Как твои дела?
– Спасибо, нормально.
– Рад слышать. А разве тебе можно?..
– Мне уже давно шестнадцать. И через две недели…
– Я не про сигареты, – перебил Честера Рик. – Вставать тебе можно?
– Можно, – ответил Честер, не вдаваясь в подробности. Хотя Бекки вряд ли бы это одобрила. И тем более вряд ли бы одобрила его намерения завтра утром вернуться к занятиям за установкой.
– Что ж, ладно. Отдыхай, сколько потребуется, – кивнул Рик.
Он был единственным, кто не спрашивал Честера, почему тот не обратился к врачу, и не настаивал, чтобы он это сделал. И Честер прекрасно понимал причину: Рику совершенно точно не были нужны скандалы, а бездомный ребёнок, которому ещё не исполнилось восемнадцать и который получил удар ножом в стенах клуба, точно не поспособствовал бы хорошей репутации заведения.
Честер проводил скрывшегося за дверью Рика взглядом, докурил свою сигарету и спустился в зал. Днём понедельника здесь было пусто. Редкие посетители зашли перекусить в обеденный перерыв, да две девушки, обвешанные пакетами, выходили из магазина. Заметив Честера, они обе умолкли, одна вдруг чуть покраснела, шепнула что-то на ухо подруге, после чего они обе тихонько захихикали.
Честер лишь в недоумении приподнял брови и прошёл мимо.
5.
– Ну что, цел? – спросил Колин и привычным жестом выставил перед Честером чашку кофе.
Честер не стал возражать, хотя пришёл сюда совсем не за этим.
– Цел, – кивнул он. – Слушай, у тебя тут ручки или карандаша случайно нет?
– Валялась где-то. Сейчас посмотрю, – Колин проверил несколько ящиков и в конце концов извлёк из одного из них обшарпанную ручку, с покусанным кончиком и уже наполовину исписанную.
– Подойдёт?
– Если она пишет, то более чем! – откликнулся Честер.
– Держи. Есть хочешь?