Честер подсчитал свои сбережения – жалованье за два с половиной месяца работы в клубе. По меркам бывшего аристократа это были гроши. По меркам мальчишки, у которого и крыша-то над головой была временной, сумма была весьма и весьма солидной. Должно было хватить не только на новые вещи, но и на то, чтобы пригласить девушку, скажем, в кино.
Честер вышел на улицу и закурил. Первая сигарета с утра всегда была самой сладкой. Даже морось, зависшая в воздухе, не могла омрачить его настроение в этот момент. Он лениво провожал взглядом спешащих по делам пешеходов и редкие машины, и почему-то наблюдать за ними казалось ему непередаваемо прекрасным занятием.
Он шёл, разглядывая витрины дорогих магазинов, и улыбался – чем, похоже, изрядно удивлял встречных прохожих.
Он мог бы, конечно, купить всё необходимое и в клубе. Но почему-то решил этого не делать. Разумного объяснения у Честера не было, но он часто не руководствовался доводами рассудка, а поступал так, как велел ему сиюминутный порыв.
Большинство заведений на Оксфорд-стрит были Честеру не по карману. Здесь одевались в основном представители высших слоёв общества, а последние два с половиной месяца Честер не мог, да и не хотел отнести себя к таковым. Вместо этого он свернул налево, потом по параллельной Оксфорд-стрит улице, оттуда – на Карнаби-стрит. Мекка свингующего Лондона! Честер безрассудно оставил там почти все свои деньги. Он не считал себя модом, но их мода ему определённо была по душе.
Честер успел вернуться в клуб до прихода других сотрудников и первым делом избавился от усов и бороды – результат его вполне удовлетворил, хотя запоздало он подумал, что теперь снова выглядел как ребёнок. А вот с отросшими волосами он решил ничего не делать – ему нравилось, как неопрятная чёлка спадала на глаза и как светлые пряди прятали за собой уши. Его родители несомненно пришли бы от такой причёски в ужас и бешенство – и это тоже было ему по душе. Он мало думал об отце и матери, и редкие воспоминания не вызывали в нём ни ностальгии, ни тоски.
2.
Ещё раз убедившись, что теперь, с отросшими волосами, но без усов и бороды, он выглядел куда более привлекательно, во всяком случае, с его персональной точки зрения, Честер взглянул на часы и задумчиво почесал нос.
Левый бок болел ничуть не меньше, чем в первую ночь после ранения, но Честер успел к этому привыкнуть и, пожалуй, был готов попробовать сесть за установку. Бекки бы точно это не одобрила, да и сам Честер сомневался, что такая зарядка могла пойти ему на пользу. Но с каждым пропущенным днём он всё сильнее понимал, что не мог обходиться без барабанов. Он безумно скучал по игре с группой и всё чаще задумывался о том, чтобы начать поиски коллектива. Внезапно появившаяся свобода после нескольких недель почти беспрерывной и тяжёлой работы с особой настойчивостью напомнила Честеру о том, ради чего он в первую очередь ушёл из дома.
Установка стояла на своём месте и манила его вряд ли меньше, чем мечты о Бекки. Честер поднялся на сцену по невысокой лесенке сбоку и занял место на не очень-то удобном стуле. Свою пару палок он буквально выпросил у одного из выступавших в клубе барабанщиков. И, хотя они и не принадлежали его главному кумиру, Киту Муну, он всё равно по началу сомневался – оставить их в качестве сувенира или пустить в дело. Потом всё-таки решил, что палки были созданы для того, чтобы ими играть, поэтому они успели изрядно обтесаться.
Честер устроился удобнее, придвигая малый барабан ближе, а хай-хэт, наоборот, чуть дальше, и сделал несколько пробных ударов, прислушиваясь к своим ощущениям. Каждое движение левой рукой усиливало боль в боку, но, пожалуй, он мог это потерпеть.
Честер начал со стандартной разминки, с которой начинал каждое занятие. Он никогда не брал полноценных уроков, но всегда с интересом наблюдал за выступающими в клубе группами и не стеснялся спрашивать совета у барабанщиков. Одиночные удары, двойки, парадиддлы, дробь. Присоединил бочку на сильную долю, потом хэт в ноге на слабую. И сам не заметил, как упражнения перешли в бит с чередованием на брейки.
От игры Честера отвлёк Эл. Он пришёл на работу и застал «раненого» за тем, чем тот, согласно рекомендациям квалифицированной медсестры, не должен был заниматься ещё по меньшей мере дюжину дней.
– Чес? – Элу пришлось самому забраться на сцену и встать напротив установки, чтобы Честер обратил на него внимание.
Тот смахнул с лица взмокшие волосы и поднялся на ноги.
– Чес, какого фига?
– Да я просто…
– Ты просто опять кровишь, – не без доли брезгливости Эл кивнул головой на рубашку Честера.