Политика предполагает компромиссы и моральные оценки. Некоторым людям - даже если это только эксплуататоры и спекулянты - станет хуже от постановления, запрещающего антисоциальное поведение. Ранее я приводил аргументы в пользу действий правительства, ограничивающих рекламу сигарет и продажу опиоидов или ограничивающих продукты питания, которые приводят к детскому диабету. Широкий консенсус по поводу желательности таких мер только укрепляет вывод о том, что одержимость экономистов мерами Парето (при которых некоторым людям становится лучше, но никому не становится хуже) ошибочна. Технократический подход последних трех четвертей века завел в тупик.
Аргументы, приведенные в части II, также выявили еще одно ограничение стандартного экономического подхода, предполагающего фиксированные предпочтения, заданные при рождении. Предпочтения могут меняться и меняются. На то, кем мы являемся, влияет наша экономическая система. Экономический анализ может описать политику, которая может наилучшим образом достичь каждого возможного результата, но, не зная, чего мы хотим, он не может определить, какая из альтернативных политик в конечном итоге предпочтительнее.
В мире с эндогенными и меняющимися предпочтениями мы должны задать более глубокий вопрос, от которого экономисты пытались уклониться. Предполагается, что экономика служит обществу, а хорошая экономика помогает создать хорошее общество. Но что мы понимаем под хорошим обществом? Конечно, экономисты не должны быть единственными, кто отвечает на этот вопрос; его должно решать все общество. Он должен быть в центре нашего демократического дискурса и диалога. Хотя здесь не место для полного изложения смысла понятия "хорошее общество", я хотел бы прокомментировать некоторые его аспекты.
Мне интуитивно ясно, что общество, характеризующееся большим равенством (при прочих равных условиях), лучше, чем общество, характеризующееся огромным неравенством; что сотрудничество и терпимость в корне лучше, чем жадность, эгоизм и нетерпимость. Крайние версии последних, появившиеся на американской сцене в последние десятилетия, поистине отвратительны.
Разумеется, экономистам важно четко представлять, когда они выходят за рамки позитивистской программы, ограниченной критерием Парета. Как всегда, они должны указывать предположения, лежащие в основе их анализа. Экономисты также могут быть полезны, помогая нам понять, почему хорошее общество поддерживает равенство и терпимость. Например, они могут показать, как доверие укрепляет социальное сотрудничество, экономические показатели и общее благосостояние общества и как равенство и терпимость укрепляют доверие. Но аргументы в пользу общества, основанного на доверии, терпимости и социальной справедливости, выходят за рамки инструментального улучшения экономических показателей. Жизнь становится намного лучше и менее напряженной, если нам не нужно беспокоиться о том, что каждый встречный может нас обмануть.
Представленные здесь идеи должны быть полезны для размышлений о том, что еще мы хотели бы видеть в хорошем обществе. Например, я упомянул о позитивных свободах, которые способствуют тому, что люди могут реализовать свой потенциал и вести полноценную жизнь. Ключевым атрибутом хорошего общества является то, что это справедливо для значительной части, если не для всех, общества.
Мы должны смотреть на это в контексте постоянно развивающегося мира, а не глазами экономистов XIX века, которые рассматривали общество как гармоничное, но статичное равновесие, в котором никто не проявляет власти, ни в экономике, ни в политике, и никогда не происходит никаких глубинных изменений. Эта традиция слишком сильно сохраняется в экономической профессии и сегодня. Но очевидно, что мы живем не в таком мире. Хорошее общество устроено так, что мы можем узнать об этих изменениях и найти справедливые и равноправные решения, адаптации и ответы.
С точки зрения прагматической философии, нам не нужно отвечать на вопрос, как может выглядеть любое возможное хорошее общество. Мы начнем с того, что есть. Мы уважаем честность, доброту, уважение к другим, сотрудничество и эмпатию. Нам не нравятся страдания и лишения, несправедливость и так далее. Примечательно, что при всех превратностях времени и пространства, в разных обществах с разными экономическими, политическими и социальными структурами эти добродетели есть почти у всех. Мы признаем преобладающие черты, которые опять же наблюдаются в разных обществах, такие как врожденное чувство справедливости, общее неприятие риска, желание иметь хотя бы определенный уровень безопасности и так далее. Существуют ли социальные и экономические механизмы, которые способствуют развитию этих качеств и удовлетворяют эти желания устойчивым образом? Я считаю, что существуют.