Оказалось, Яна знает Джона Бон Джови. Ну, одно дело знать, другое – слушать и любить. Я не мог представить Яну на концерте старичка Джона. Там отрыв! Безумие! Яна не впишется. Вот классическая музыка – это ее.
Когда Яна перечислила любимых композиторов, а я сказал, что не удивлен, она рассмеялась. Ее смех был заразителен, а приоткрытые губы манили. В голове проскользнула дерзкая мысль – какие губы Яны на вкус?.. Отбросив нелепое желание поцеловать девушку, я отвернулся, наслаждаясь морозным воздухом и абсолютной тишиной. Яна пока не должна видеть в моих глазах ничего лишнего, мне не хотелось напугать ее: улыбчивую, спокойную, оттаявшую от страхов и тревог.
Под моей кожей истошно бился пульс, требуя-таки сделать глупость, и я поспешил успокоиться очередной порцией никотина. Курить вредно! И когда-нибудь я брошу эту привычку. А пока я достал сигареты. Тонкий аромат гвоздики и крепкий табак всегда приводили меня в порядок.
А вот моей новой знакомой сигареты не понравились. Сначала я решил, Яна не курит и поэтому ей неприятно находить рядом с курильщиком, но, проследив за тем, как я убрал зажигалку в пачку, Яна сделала непонятный для меня жест: вытащила из кармана пальто свои сигареты – дорогие, крепкие – и протянула пачку мне.
Я отказался и удивился, ибо слабо представлял Яну с сигаретами, а воображение у меня отличное. Ладно, мог представить ее с тонкими, женскими, они бы скрещивали ее тонкие пальцы. Ха. Сказочное существо с вредными привычками? Это интересно. Не все идеально, что мы идеализируем, я-то знаю.
Яна попыталась доказать, что ее сигареты лучше. Согласно ее словам, производители дешевых сигарет обязаны закончить бессмысленную деятельность и перестать выпускать всякого рода дрянь, чтобы такие не особо богатые люди как я перестали тратить четверть зарплаты на дешевое подобие ее сигарет. Не знаю, что именно Яна имела в виду, но я растолковал ее слова именно так и не мог с ней согласиться.
– С гвоздикой. Крепкие. Без фильтра. – Прочитал я черные буквы на серебряной этикетке, а в голове все сводилось к одному слову – «свобода». Возмущенная Яна не могла этого понять, и я решил разъяснить ей ход своих мыслей: – В этом вся прелесть гребаной свободы – делать все что душе угодно, не вспоминая о нормах и принципах. Нарушать собственные правила и получать от этого наслаждение. – Я помолчал и добавил с легкой грустью: – А я свободен. Чертовски свободен.
Яна не ответила, и я, уверенный, что выиграл спор, закурил.
Свобода. Красивое слово. И обманчивое. Все рано или поздно разочаровываются в свободе, когда достигают ее. Это такая же мечта, как и остальные. Интересен лишь процесс. Хотя первые месяцы свободы были чудесны: я словно перестал быть самим собой – просто парень, путешествовал на попутках, перебивался случайными заработками и отдыхал. Но и это мне надоело.
– Извините, не могу наблюдать за тем, как вы вдыхаете это отвратительное месиво, и, я уверена, не получаете от процесса никакого удовольствия, что бы вы там ни говорили. Возьмите.
Я вскинул бровь: Яна вновь полезла в карман пальто и достала дорогую пачку. Наверное, Яна учительница. У нее, так сказать, профессиональная деформация – доказать свою правоту и убедить человека поступить, как говорит она. Смерив строгую милашку изумленным взглядом, я посмотрел на пачку. И согласился. Яна поступила смело, к тому же я давно не курил сигареты приличных марок. Ради разнообразия и улыбки Яны я сделал исключение. А когда я коснулся ее руки, с губ девушки сорвалось громкое «Нет!»
Вот оно – причины льда и страха. Что-то из прошлого, что-то, изменившее ее. Но я не заострил на этом внимания, не желая доставать брюнетку вопросами. Всему свое время.
Яна была смущена своим выпадом и моей уступчивостью. Она судорожно глотала воздух, пока я тянулся к сигаретам. Между нами искрилась химия, отчетливое физическое притяжение, но я скрывал предвкушение неизвестно чего, лишь слегка улыбался.
Сделав затяжку и выпустив на волю кольцо дыма, я решил пофлиртовать и сказать, что Яна похитила мою свободу. Мне удалось рассмешить девушку, и я понял, что приблизился еще на шаг к тому, чтобы узнать ее ближе. Понять ее. Нарисовать ее.
Мы долго говорили. Необычно общаться с едва знакомым человеком будто со старым другом. Родственные души? Я поймал себя на мысли, что с Яной мне намного интереснее и легче разговаривать, чем со многими моими знакомыми. С ней я нашел гораздо больше тем для беседы, чем, например, с Эдуардом, хотя мы знали друг друга намного дольше. К сожалению.
Яна мало говорила о себе, я тоже не спешил раскрывать все главы своей судьбы. Внутри теплилась надежда, что у нас будет много времени, дабы восполнить пробелы в биографиях, да и мои ошибки, свойственные подростку в большом городе соблазнов, не понравились бы Яне. Не скажу, что стыдился прошлого, но уже был не тем мальчишкой.