Не дожидаясь ответа, я ушел прочь. Уже темнело, густые сумерки окутывали город, морозный ветер пробирался под свитер. Подавив желание убежать, я с гордо поднятой головой шагал в глубину парка, по-прежнему чувствуя на спине взгляд Эдуарда. Он и Мария считали, я не изменился и остался таким же наивным дураком, каким был четыре года назад. Но жизнь научила меня, сломала меня и воскресила меня.
Погруженный в мысли, я шел, куда вели ноги. Мне было плевать, как далеко уйду и найду ли дорогу назад. Когда-то давно я помнил этот парк наизусть, поэтому надеялся, что не потеряюсь. Необходимо было опять сбежать. Я всегда сбегал: что-то вроде образа жизни. Но сегодня я убегу лишь в свои мысли. Встреча с Эдуардом разозлила меня, и побег из города теперь казался поражением. Нет, я останусь. Останусь и докажу, что смогу творить и зарабатывать без «Пейнт».
Ноги привели меня к мосту на окраине парка. Широкая дуга над прудом густо осыпана золотистой листвой с низко свисающих деревьев. Здесь безлюдно и тихо. Одинокий фонарь освещал дорогу. Черт, а я ведь был здесь… В груди дрогнуло сердце.
– Дежавю, – прошептал я и отправился к мосту.
Мое любимое место в Москве осталось прежним. Я провел рукой по гладкой поверхности перил; пальцы намокли и похолодели. Вот, я снова здесь. Абсолютно ничего не изменилось. Но изменился я.
В голове заиграл мотив одной из песен Bon Jovi. В последний раз я слушал эту группу именно здесь. Помню, как и сейчас, пришел с бурей на душе, надеясь превратить шторм из чувств в тихую гавань.
– «Я жил, я любил, я потерял», – тихо пел я, вглядываясь в темную воду. Руки потянулись к сигаретам. Я закурил, вдыхая сладко-пряный на вкус дым, и продолжил напевать: – «Я расплатился по счетам, детка…»3
Вдруг я почувствовал взгляд, словно точку лазера, на своем затылке. Я был не один. Кто-то смотрел на меня. Оборачиваться я не стал и лишь слегка повернул голову, чтобы увидеть… прекрасную незнакомку. Она стояла в паре метров от моста, и ее взгляд был прикован ко мне. Девушка невысокая, стройная. Ее точеная фигурка тонула в светлом пальто. Брюнетка казалась бледной, слегка напуганной и… заинтересованной? Во мне? Я польщен. И рад, потому что я определенно заинтересовался.
Она выглядела словно сказочное существо: миндалевидные глаза, вздернутый носик, тонкие губы, а волнистые локоны спадали на плечи, обрамляя узкое лицо. Подойди же, интересно, карие ли твои глаза, или так кажется из-за недостатка освещения, какой у тебя голос, как от тебя пахнет.
Нерешительно брюнетка ступила на мост. Нет, она не сказочное существо. Она лань, которая осторожно приближалась к человеку: одно неверное движение – и она убежит, скроется в здешних лесах, будет для меня ярким видением. А я… Не хочу прощаться так быстро.
В книге моей жизни словно перевернули страницу. Закончились твои скитания, Костя, ты дома. Цепкие пальцы судьбы задели душу, пропустив холодок, и я ощутил себя иначе. По-новому. Некое шестое чувство, о котором любят говорить поклонники эзотерики, дало знак.
Моя муза. Она здесь.
Ее глаза оказались серыми, и она продолжала с интересом рассматривать меня, хлопая ресницами. Я поводил плечами, нарочито медленно повернул голову и изумленно поднял брови, словно только сейчас заметил девушку: незнакомка не должна догадаться о том, что я любовался ее любопытством уже несколько минут.
Она смутилась. Мягко переступила с ноги на ногу. Откуда она такая взялась? Хрупкая и почти прозрачная, как лесная нимфа. И теплая одежда не скроет эфемерный силуэт – пальто, шарфик, джинсы, высокие сапоги на шпильке. Нимфа в облике городской леди. Дома, наверное, ее ждет красавчик-юрист с рельефным прессом и отсутствием чувства юмора, приземленный и твердолобый. У меня нет шансов.
Или это мираж? Игра моего голодного воображения? Я мечтал о вдохновении, вот и включил фантазию на максимум… Но вряд ли. Чересчур живые глаза, пусть и оробевшие до сверкающих в уголках слез. Я так опасен, что она боится меня? Глупости. Я… странный. Но точно не опасный.
Незнакомку я бы сравнил не только с нимфой, но и с лесным эльфом в воздушном платье, с цветами в волосах, дудочкой в бледных, почти белых руках, и с широкой улыбкой, уголки которой доходят до заостренных ушей. От нее пахло фрезией и корицей. Девушка отвернулась, а я продолжил нескромно ее разглядывать: представил на зеленой лужайке и… на холсте.
Я снова хочу творить? Именно. Она муза, вдохновение. Надо же, в Москве нашлось что-то прекрасное для меня! Вселенная просит прощения за встречу с придурком-Эдуардом? Я поморщился, вспомнив бывшего коллегу, и сосредоточился на брюнетке. Я хотел вычертить карандашом ее тонкие черты лица и волосы цвета темного шоколада. Показать изящную хрупкость, окрасить бледную кожу румянцем, подчеркнуть глубину асфальтовых глаз, изобразить на задумчивом лице улыбку.