Война в Ханаане самый прожорливый житель. Она высасывает из людей все душевные и физические силы, лишает надежды на будущее, отбирает скот, зерно и сыновей. Отец Айи не вернулся с войны. От старшего брата Энки вот уже четыре года не было вестей. Жив ли он, кто знает? Энки стал опорой для семьи. Даже в детстве он был серьёзным и рассудительным мальчиком. Она всегда тянулась за ним в надежде стать такой же полезной для родных. После того, как он ушёл, матери пришлось растить их с Руном одной. От тягот жизни она слегла, и больше уже не встала. Айа видела, что огонь в её глазах погас. Она больше не хотела бороться, с неё было достаточно. Однажды ночью она просто уснула и не проснулась, оставив их с братом одних в этом жестоком мире. Айа так скучала по родным, что, вспоминая о них, приходилось с силой сжимать кулаки. Похоронив мать в каменистой ханаанской земле, Айа продала всё, что было в доме, оставив только их с Руном пожитки. Примкнув к каравану, идущему в Ор, они покинули свою родину. Как Айа надеялась – навсегда.
Прошагав по Ору много лиг, она могла сказать одно – эта страна дышит жизнью. Здесь трава зеленее и солнце ярче. В противовес своим соседям, орцы поклонялись Матери Богов – Кибеле, олицетворению матери-природы. Местные жители выглядели накормленными и довольными. Их земля даёт урожай, дети растут счастливыми и доживают до глубокой старости. В Ханаане старика можно было встретить очень редко, и то, чаще всего среди жрецов. В последние годы и дети на её родине стали рождаться реже. Всё говорило о том, что скоро Ханаану придёт конец. Окроплённая кровью своего народа, Ханаанская земля умирала.
Очередной раскат грома заставил Айу встряхнуться.
- Придется идти под дождем – сказала она брату.
Рун повернул к ней свое бледное личико и кивнул. Накинув на плечи спальные мешки, они продолжили путь. Первая капля дождя упала ей на лицо, а спустя мгновение небо разверзлось ливнем. С каждым мгновением идти становилось всё тяжелей, дорога на глазах превращалась в месиво. Температура упала и холод начал пробираться под мокрую одежду. Поняв, что Рун совершенно выбился из сил, она подхватила его, велев обхватить талию ногами. Мальчик не возражал, и она поняла почему – он весь горел, у него был жар. Неприветливый лес давил со всех сторон, заставляя бояться. «Кибела, помоги!» - молилась девушка. Глотая слезы, она упорно переставляла ноги. Спустя час от холода и усталости она уже совсем перестала соображать. Кроме того, её преследовало ощущение, будто они прошли не больше двух лиг. На дорогу спустились сумерки, впереди было ничего не разобрать, будто их с Руном поглотила пасть дракона.
Неожиданно её слух уловил топот копыт за спиной. Решив, что ей почудилось, девушка развернулась и уставилась в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за завесой дождя. Взвизгнув, она различила силуэты двух всадников. «Спасибо, спасибо!» - благодарила она Богиню. Бросившись вперёд, девушка закричала:
- Стойте! Подождите!
Увязнув ногой в дорожной грязи, Айа рухнула вместе с Руном прямо под копыта лошадей. Всадник что шел впереди, резко натянул поводья огромного черного жеребца. Тот встал на дыбы, едва не затоптав их. Огромные копыта приземлились в метре от лица девушки, заставляя всю её недолгую жизнь пронестись перед глазами. Айа лежала на спине, парализованная ужасом, и пыталась пошевелить одеревеневшими ногами и руками. Поняв, что всё ещё жива, девушка помогла брату подняться, чувствуя, как ледяная вода хлынула под юбку.
Тем временем, всадник соскочил с лошади и, оказавшись рядом, резко дернул Айю за грудки вверх так, что ноги девушки оторвались от земли.
- Совсем жить надоело! – проорал он ей в лицо.
Поняв, что перед ним девушка мужчина чертыхнулся, и отпустил ее, отчего она снова рухнула в грязь. Чертыхнувшись еще раз, он наклонился и поднял ее, на этот раз, удерживая руками за плечи. Айа силилась что-либо сказать, но горло её сдавило комом, и она лишь ошеломленно открывала и закрывала рот. Глубокий капюшон и дождь мешали разглядеть человека перед ней. Единственное что можно было утверждать, он был, как минимум, на две головы выше нее, хотя она была довольно высока для женщины.