Съёмка заканчивается, и манекенщица собирается спускаться. "Ой, высоко, боюсь!" — кричит она фотографу, и он, поднявшись по лесенке, сводит её вниз за руку.
— Фу–ты ну–ты, — роняю я.
— Не говори, — соглашается приятель.
Толпа расходится, все потихоньку расползаются на свои прежние места, обсуждая манекенщицу. Никто не говорит о ней доброго слова: женщины утверждают, что красоты тут никакой нет — сплошная косметика, мужчины считают, что она слишком дерёт нос. Мы промеж себя тоже отзываемся о ней не слишком лестно.
Наш больной товарищ уснул. Рот у него приоткрыт, он по–настоящему спит. Я накрываю его лицо полотенцем.
— Ничего, что он здесь спит? — спрашивает Длинный.
— Он может разболеться не на шутку, — говорю я. — Давайте отправим его домой, в деревню, а?
— Это ещё зачем? — спрашивает Головастый.
— Ничего, проживём и втроём, — говорю я. — Каждому придётся платить за комнату немного побольше, только и всего.
— Это уж как он сам захочет.
— Да он хочет вернуться, просто нас стесняется.
— Если хочет, пускай едет.
— Так что, отправим его домой?
— Как это "отправим"?
— Ну, уговорим, все вместе.
— Вот ты и уговаривай, — заявляет Головастый. — А я не буду.
— Ладно, — соглашаюсь я. — Я ему скажу.
— Когда?
— Сегодня же вечером или завтра.
— Торопишься, да?
— Долго тянуть нельзя, — говорю я. — Мало ли что.
Длинный подобрал где‑то журнал и перелистывает его.
Тот, который блевал, спит беспокойным сном. Жарко, но здесь, ближе к морю, все время дует лёгкий ветерок, и, в общем, терпеть можно. У меня пересохло в горле, и я, зажав в кулаке мелочь, иду к палаткам. Вдруг мне делается странно оттого, что я шагаю сам по себе, один. Тело кажется непривычно лёгким, в руках не чувствуется силы, и весь я какой‑то незащищённый. Обернувшись, я смотрю на товарищей, но толпа уже заслонила их. Пересчитав мелочь, иду дальше, решаю: чем покупать сок, лучше попить из водопровода. Поэтому я сворачиваю к фонтанчику, смываю с лица пот и надуваюсь водой по самые уши. Внезапно меня охватывает жуткое озлобление. В последнее время такие неожиданные, беспричинные приступы ярости накатывают на меня часто, сам не знаю отчего. Вдруг хочется схватить кого‑нибудь и бить, бить, бить — все равно кого. И плевать, что будет потом. Я распрямляю плечи, сжимаю кулаки и с ненавистью смотрю в лица встречным. Мысленно я одним ударом сбиваю с ног каждого из попадающихся мне по пути парней. Но никто не обращает на меня внимания, и все проходит само собой.
Мои товарищи сидят на газоне и разговаривают с незнакомым пожилым дядькой. Когда я подхожу, он приветливо здоровается со мной. На нем плавки, в каких ходят молодые ребята, и он, видно, пару раз искупался, потому что волосы у него мокрые. Я сажусь на траву между двумя приятелями. Тот, который блевал, все ещё спит.
— Я тут расспрашивал кое о чем ваших друзей, — обращается ко мне мужчина.
— Есть местечко, где вроде платят побольше, — объясняет мне Головастый.
— А на сколько побольше? — спрашиваю я.
— Вдвое.
— Иди ты!
— Нет–нет, он не шутит, — говорит мужчина. — А через год зарплата повышается.
— А какой рабочий день?
— Такой же. Восемь часов. И никаких сверхурочных.
— А что за работа?
— Работа приятная, даже очень.
— Какая?
— А вот приходите завтра по этому адресу. — Мужчина Достаёт из бумажника, который у него в руке, визитную карточку и протягивает нам. — Тогда и поговорим обо всем не спеша.
Мы передаём карточку друг другу, но там только название фирмы, телефон и адрес, а чем они занимаются — непонятно.
— Ваша, что ли, фирма? — спрашиваю я.
— Нет, что вы! — отвечает мужчина. — Я так, мелкая сошка. Моё дело — подыскивать таких ребят, как вы.
— Что‑то чудновато, — говорит наш Головастый.
Мы с Длинным доверяем вести переговоры ему, а сами сидим и слушаем.
— Почему чудновато? — удивляется мужчина.
— Что значит "таких, как вы"? Вы нас впервые видите.
— Я имею в виду, молодых и здоровых.
— Здесь таких и без нас навалом.
Мужчина в затруднении. Хочет что‑то сказать, но не может подобрать слов.
— Я так думаю, — говорит Головастый, не дожидаясь объяснений. — Ты, дядя, набираешь кого ни попадя, только бы комиссионные сорвать. Дело ясное.
— Да ничего подобного! Наша фирма расширяет дело — вот и все.