— А может, мы какие‑нибудь не такие, откуда ты знаешь?
— Вижу. Глаза у меня есть, я вижу, что вы отличные ребята.
Мы смеёмся.
— Стало быть, зарплата вдвое больше, работа приятная, фирма — первый сорт и берут всех подряд, так?
— Так.
— Зачем же тогда ходить и подыскивать работников? Дали бы объявление в газету, и дело с концом.
Мужчина не кажется смущённым, но и не отвечает. Головастый тоже замолчал, ждёт, как тот будет выкручиваться. Я не свожу глаз с лица незнакомца.
— Почему вы мне не доверяете? — говорит наконец он. — Я‑то вам троим доверяю.
— Тот, который спит, тоже с нами.
— Ну, четверым доверяю.
— Можете не стараться.
— Почему?
— А потому, что мы вам все равно не поверим.
— Прямо не знаю, как с вами говорить, — вздыхает мужчина.
— Уж больно мягко стелете.
— Просто такие хорошие условия.
— А какая работа, не объясняете.
— Эх, была не была, расскажу.
— То‑то, нас не проведёшь.
— Ну слушайте.
Мужчина устраивается поудобнее и наклоняется к нам поближе. Лицо у него делается серьёзным, и он, понизив голос, говорит:
— Это работа на корабле.
Мы удивлены.
— На каком ещё корабле?
— На рыбацком.
— Наверное, какое‑нибудь дырявое корыто.
— Суда у нас небольшие, это верно, но все содержатся в идеальном порядке.
— А зачем тогда надо было тень на плетень наводить?
— Пожалуй, вы правы, незачем… Ну как, согласны?
— А мы подойдём? Никто из нас моря и не нюхал.
— У нас все начинают с нуля. А что зарплата вдвое больше — гарантирую. И небольшие подъёмные дадут.
— А куда плавать?
— К берегам Африки, на Марианские острова — в разные места.
— Далековато.
— Извините за вопрос, вы как, довольны своей нынешней жизнью?
— Довольны. Даже очень.
— А у нас вам будет ещё лучше.
— Ну ладно. Мы между собой обмозгуем и завтра скажем.
— Что ж, будем вас ждать.
Мужчина, слегка поклонившись, закрывает бумажник.
— Жизнь человеку даётся одна, — говорит он на прощание, снова кивает нам и деловитой походкой уходит прочь. Мы смотрим ему в спину. У трамплина он останавливается возле группы молодых парней и заговаривает с ними.
— Ну как, сходим завтра? — спрашиваю я.
— Не–а, — отвечает Головастый. Он рвёт визитную карточку на клочки и подкидывает их вверх. — Все это сплошная брехня.
— А мне бы хотелось поплавать на корабле, — говорит Длинный.
— И мне, — поддерживаю его я.
— Бросьте, — урезонивает нас Головастый. — Вам что, жить надоело? Пусть они платят хоть в десять раз больше, жизнь‑то дороже.
— Живём‑то и впрямь один раз, — говорю я, — этот тип правду говорит.
— Ну и плевать.
— На что?
— Да на это.
Скоро вечер, но народу меньше не становится. Все торговые палатки забиты людьми, кругом кучи бумажек из‑под мороженого и груды пустых бутылок. Из динамиков гремят без конца одни и те же мелодии. Мы лежим на траве и ничего не делаем. Тот, который блевал, все дрыхнет, как будто не спал несколько ночей подряд. Остальные двое тоже вроде как дремлют. Я начинаю разглядывать людей вокруг, но скоро мне это надоедает. Лица и фигуры разные, а в общем все похожи друг на друга, как близнецы. Все делают одно и то же, да и мысли, наверное, у каждого одинаковые. По эту сторону колючей проволоки ничего интересного нет, это ясно.
Я перевожу взгляд на море. Тихое, тёмное, оно вспыхивает ослепительными блёстками. Кораблей нигде не видно, только вдали торчит островок со скалистыми берегами, возле которых пенятся волны. В самой высокой точке островка установлен маяк. Я, в общем‑то, особой любви к морю не испытываю, но острова мне нравятся. Я бы хотел немного пожить на маленьком островке — тихом, уютном, где круглый год тепло и есть все необходимое для жизни. Когда мне не спится по ночам, я всегда представляю, как жил бы на таком острове. Иногда мне хочется, чтобы я был там один, иногда — чтобы с друзьями. В иные ночи я представляю, что оказался на острове вместе с девушкой. Но её лицо каждый раз меняется, его черты вообще рисуются мне расплывчато, отчётливо я вижу только тело — от шеи и ниже.
Когда мы вчетвером только начинали жить вместе, нам нравилось слоняться по разным забегаловкам. Мы каждый вечер по ним таскались. И где‑то через полгода, а то и раньше уже знали все места, где собираются ребята и девчонки нашего возраста. Там можно просидеть несколько часов за одной чашкой кофе. В одной такой кафешке, в которую надо спускаться по лестнице, как в метро, мы обычно знакомимся с девицами. Заговаривают, как правило, первые они. Мы разбираемся по парам, кому кто понравится, и разбредаемся. Я всегда сначала долго гуляю с очередной подружкой, а потом мы пристраиваемся где‑нибудь в кустах, у обочины дороги, или на крыше дома. Один раз чуть ли не целую ночь проторчали в телефонной будке. Потом, когда дело сделано, девчонки обычно трещат без умолку, а я больше отмалчиваюсь.