— Здесь потом. Сначала надо силки проверить.
— Ах да! Вдруг их снегом занесло, да?
— Может, и занесло.
— А места помнишь?
— Да уж не забыл, — ответил дедушка.
Тадао запихнул связку холодной проволоки в карман пальто и стал придерживать её сверху рукой.
— Не здесь?
— Немножко дальше.
— А, здесь норы, — сказал Тадао.
— Помнишь?
— Ага. Интересно, попались или нет?
— Я четыре поставил. Хоть один‑то уж попался.
— Наверно, попался.
Тадао догнал дедушку и пошёл с ним рядом. Они спустились на дно высохшего ручья и прошли по нему немного. В зарослях прибрежного бамбука, в глинистой почве виднелись норы. Тадао взбежал на берег.
Заячью тропу, которую он видел здесь в прошлый раз, засыпало снегом. Тадао встал на колени и заглянул в нору. Ржавая проволока была натянута.
— Дедушка! — закричал Тадао. — Есть, есть! Иди скорей!
Дедушка засмеялся и пошёл быстрее.
— Скорее! — торопил его Тадао.
Дедушка отодвинул внука в сторону, сунул руку в нору, ухватил зайца и положил его на снег. Заяц был мёртв, он весь уже закоченел. Железный прут впился ему прямо в шею. Когда Тадао стал его выдёргивать, с шеи слез белый пух и обнажилась розовая кожа.
— Он давно попался? — спросил Тадао.
— Давно.
Дедушка перевернул зайца.
— Пух лезет.
— Да, этот мех уже ни на что не годен, — сказал дедушка.
— На мясо пойдёт, да?
— На мясо.
Дедушка достал верёвочную сумку, взял зайца за задние ноги и засунул туда.
В остальные три силка никто не попался. Дедушка установил их снова, натянув проволоку топорищем.
Они пошли к другим ловушкам.
— Жалко, что мы пораньше не пришли.
— Снег сильный шёл.
Тадао посмотрел дедушке в лицо. Оно было таким же, как всегда, только глаза немножко запали. Он вцепился в широкую дедушкину ладонь и повис.
— Ну, сколько их ещё, угадай? — спросил дедушка.
— Чего?
— Чего–чего, силков.
— Три.
— Ан нет, четыре, — и дедушка громко засмеялся.
Они углубились в чащу. Среди криптомерий стали попадаться берёзы, сначала отдельные деревья, потом сплошь.
Тадао смотрел на дедушкину спину, где вверх ногами висел заяц, глаза его были затянуты тонкой плёнкой. Тадао вынул руку из кармана и потрогал свою ушанку. Мочки ушей под ней были горячими. Он начал почти беззвучно насвистывать.
Вдруг дедушка замер на месте и, ухватив Тадао за плечи, притянул его к себе. Тадао посмотрел туда, куда дедушка показывал пальцем.
У подножия сросшихся стволами трёх берёз через равные промежутки времени снег фонтаном взлетал вверх.
— Попался! — закричал Тадао.
— Помолчи, — тихо сказал дедушка. — А то он начнёт метаться и шкурку попортит. Оставайся тут.
Он, стараясь не дышать, бесшумно вынул топор из ножен и поднял его кверху.
Тадао напрягся всем телом, глядя вслед крадущемуся дедушке. Ему вдруг очень захотелось по–маленькому.
Дедушка опёрся рукой на берёзу, взмахнул топором и прыгнул вперёд. Раздался глухой звук, как будто ударили по деревяшке. Тадао помчался к берёзе. Дедушка поправил съехавшую набок шапку и показал ему зайца, подняв его в руке.
— Уй, какой большой!
— Здоровый, верно?
У зайца на заду ещё оставалась коричневатая шерсть. Тадао взял зверька за уши и подержал на весу. Он был ещё тёплый, рот остался открытым, и виднелись передние зубы.
— Тяжёлый, — сказал Тадао.
— Ага.
— Совсем взрослый заяц.
— Ага.
— Он, наверно, уже дедушка.
— Может быть.
Дедушка взял у Тадао зайца и положил в сетку.
— Этот заяц жил долго.
— Ага, — ответил дедушка. — Ну, что из него сделать? Ты как считаешь?
— Ушанку.
— У тебя же есть.
— Есть. У меня чёрная, а ты сделай белую.
— Ладно, сделаю.
Дедушка голой рукой разгрёб верхний скрипучий слой снега, зачерпнул в ладонь снежку помягче и стал есть.
— Я тоже хочу, — сказал Тадао.
— Ну так ешь.
— А нельзя.
— Кто сказал?
— Мама.
— Почему это?
— Она говорит, живот будет болеть.
— Ничего, не заболит.
— Конечно не заболит.
Тадао, не снимая перчатки, захватил горсть снега и засунул в рот.
— Ну как, вкусно?
— Угу. Ты только смотри, дедушка, не проговорись.
— Не проговорюсь.
— Гляди, обещал.
— Ладно.
Дедушка вынул одну проволочку из связки, что нёс Тадао, и снова зарядил силок — натянул проволоку на вбитый в землю колышек, присыпал сверху снегом и разровнял снегоступом.