Уже после полудня войско Со Мая вступило в бескрайнее царство песков. На третий день пути начались барханы: солдаты преодолевали один — за ним оказывался другой, и конца барханам не было видно. С четвёртого дня отряд начал двигаться в боевом порядке, а к вечеру вышел к небольшому оазису и остановился на отдых. Ночью в лагере появилось десятка полтора одетых по–чужеземному женщин и мужчин, они принесли продавать воду. Было непонятно, откуда они узнали о появлении китайцев. Эти люди принадлежали к племени аланов.
Со Май подозвал одну из женщин и велел ей остаться на ночь в его палатке. Она не стала противиться. Кожа у аланки была блестящей, словно смазанная жиром, и прохладной, как рыбья чешуя. В ней явно была примесь китайской крови, и она немного говорила по–китайски.
Лёжа в палатке с Со Маем, женщина рассказала ему, что на месте этого оазиса когда‑то находился Город Дракона, столица племени гян–лаев. Со Маю никогда не приходилось слышать о таком народе. Из рассказа женщины он не понял, сколько лет прошло с тех пор. Столица гян–лаев была огромна, говорила аланка, если на восходе солнца войти в западные её ворота, выйти из восточных можно было только на закате. Город раскинулся на пологом берегу озера, вода из которого текла по широкому каналу, опоясывающему городские стены. Если встать на самое высокое место в городе и посмотреть на запад, в сторону озера, канал напоминал свернувшегося кольцом дракона. Город стоял на пластах каменной соли, и почва была такой твёрдой, что когда путники хотели дать отдых своим животным, им приходилось подстилать на землю циновки. Здесь часто бывали густые туманы, поэтому в иные дни нельзя было рассмотреть на небе солнца, а ночью — луны и звёзд. А кроме мужчин и женщин племени гян–лаев, в этих местах жило много злых духов, и однажды ночью озеро вышло из берегов, и город погрузился в его воды.
Со Май слушал рассказ аланки, смотрел в её лицо, освещённое падавшим в палатку лунным светом, и вдруг почувствовал, что не хочет расставаться с этой женщиной.
На следующий день она отправилась в путь вместе с отрядом. По совету помощников, чтобы не привлекать к аланке внимания своего буйного воинства, Со Май переодел её в мужское платье, посадил на верблюда и велел держаться рядом с собой.
Несмотря на эти предосторожности, дня через два все уже знали, что в отряде есть женщина, однако никто не осмеливался к ней приблизиться. Солдаты боялись Со Мая.
На седьмой день войско вышло на каменистую равнину и теперь двигалось по пути, отмеченному костями людей и животных. За три дня отряд миновал три заброшенных крепости, полузасыпанных песком, с покосившимися на запад стенами и башнями. Много лет назад эти укрепления построили варвары, их попеременно захватывали то гуннские, то китайские воины, а теперь от них, брошенных людьми и затерянных в пустыне, остались одни развалины.
Миновав руины, войско на десятый день вышло к месту, откуда до Кумхэ, цели похода, оставалось всего полдня пути. Дождь, который начался ещё вчера, превратился в настоящий ливень, люди и животные промокли до костей. На ночь разбили палатки, но ткань пропускала воду, и солдаты сильно страдали от холода и сырости.
В эту ночь неожиданно прибыло полтора десятка всадников от царя шаньшаней, они доставили продовольствие для войска. Потом трое купцов племени куча привезли на верблюдах товары для торговли. Они сообщили, что за рекой Кумхэ, куда держал путь Со Май, гунны уже в течение нескольких дней собирают большое войско.
Услышав об этом, военачальник, несмотря на позднее время, отдал приказ к выступлению. Он решил немедленно нанести удар по скоплению гуннов и уничтожить их. Под проливным дождём отряд двинулся вперёд форсированным маршем и к рассвету вышел к берегу Кумхэ, как раз напротив лагеря гуннов. Подойдя ближе к реке, Со Май увидел перед собой в сером свете занимающегося дня бешено несущиеся грязно–жёлтые воды. Нечего было и думать переправляться на ту сторону. Военачальник собирался с ходу форсировать реку и напасть на лагерь врага — в успехе атаки он не сомневался, — но взбесившийся поток препятствовал осуществлению его плана.
Обескураженный, Со Май застыл у воды. Берег зарос камышом, но не было ни одного дерева, чтобы укрыться от ливня. Войско продолжало мокнуть под дождём. Через полчаса к Со Маю, все ещё заворожённо глядевшему в бурые волны, подошёл один из воинов. Это был Чжан, самый верный его помощник, с которым он делил невзгоды и лишения уже более десяти лет. Он сказал, что, по древнему поверью, гнев речного бога можно утихомирить, если принести ему в жертву женщину, и что другого выхода у них нет.