Со Май построил и пересчитал воинов. Примерно половины людей и животных не хватало. Военачальника и солдат снесло далеко вниз по течению, и, чтобы вернуться в лагерь, им пришлось часа два пробираться по залитой водой равнине.
Вернувшись к войску, Со Май велел уцелевшим воинам снова идти в атаку и опять сам встал впереди. Но его конь отказывался трогаться с места, то же было и с другими лошадьми. Тогда Со Май выхватил меч и стал бить им плашмя коня по спине, остальные воины последовали его примеру. На сей раз, наученные горьким опытом, они не взяли с собой копий и вооружились одними мечами. Кое‑как конница приблизилась к реке.
Выехав на берег, Со Май вдруг натянул поводья и взмахом меча приказал следовавшим за ним воинам остановиться. Несколько всадников, не сумев справиться с лошадьми, сорвались в воду. Со Май замер в ошеломлении, не зная, верить ли своим глазам: Кумхэ стала вполовину уже, она по–прежнему стремительно неслась мимо, но берега, ещё недавно залитые водой, уже обнажились.
Со Май подозвал Чжана. Тот приблизился и тоже застыл в недоумении, уставившись на реку. В рядах воинов стали раздаваться победные крики.
Через час, разделившись на несколько частей, войско переправилось на другой берег. Затем, не теряя времени, китайцы, шаньшани, куча и карашары стремительно напали на лагерь гуннов, находившийся в нескольких ли[20] от берега.
Сражение закончилось к рассвету, но воины, преследовавшие разбитого врага, вернулись в лагерь только через день — Со Май велел не прекращать погони, пока в живых не останется ни одного гунна.
Весь следующий год Со Май был занят трудами по строительству военной колонии на берегу Кумхэ, в отбитом у гуннов поселении. Прежде всего он соорудил временные бараки для воинов, потом провёл из реки каналы для орошения полей. В работах китайцам помогали, сменяя друг друга, воины шаньшаней, куча и других племён и государств Западного Края. Слава Со Мая — победителя гуннов разнеслась по всей великой пустыне, а весть о том, что он покорил саму Кумхэ, повергла в трепет все тридцать народностей Такламакана.
В результате создания китайского военного поселения гунны на время перестали появляться в районе Кумхэ. Между колонией и заставой Юймыньгуань было построено два укрепления, и по этому пути стали ходить торговые караваны. Каждые три дня из Западного Края в империю теперь отправлялись купцы с товарами.
Приезжавшие из метрополии торговцы рассказывали, что в Китае ходят слухи, будто на территории Западного Края, как в стародавние времена, опять будет создано губернаторство, и это было похоже на правду. Местные племена давно добивались этого, и не раз через поселение Со Мая, следуя на восток, проезжали их послы, чтобы просить китайского императора об этой милости.
На второй год Со Май занялся строительством больших казарм и возведением крепостных стен. Красили глинобитные стены, из кирпича и досок строили дома, крыли соломенными матами крыши. Было построено четыре большие казармы — на пятьсот воинов каждая — и рядом две дозорные башни. Высокая стена опоясывала всю колонию: и казармы, и учебный плац, и посёлок, кроме того, в крепости были ещё рынок, храм и кладбище. Для работы на строительстве слали людей и материалы со всего Западного Края. Кроме местного наречия, здесь можно было услышать согдский, гуннский, хотанский и множество других языков. От стен крепости во все стороны простирались возделанные поля. Они были расчерчены оросительными каналами, вдоль которых росли невысокие ещё тополя. Половина китайских солдат трудилась на строительстве крепости, а другая половина вместе с местными жителями каждый день работала в полях. На второй год собрали первый урожай — пятьсот тысяч ши[21] чумизы и столько же пшеницы, а грядущие годы сулили ещё более обильные урожаи.
Солдаты забыли о сражениях и занимались только строительством и земледелием. Со Май по–прежнему держал аланку при себе. Он привязался к этой тихой, незаметной женщине. Трудно было выразить словами, насколько она скрашивала его пребывание в землях варваров. Во всей крепости только комната Со Мая была убрана празднично. Глинобитный пол, застланный тростниковыми циновками, покрывали сверху ещё разноцветные тканые ковры. В прихожей стояли кувшины для воды, а в комнате на полках красовались стеклянные миски и чашки, вывезенные из западных земель. Аланка не пользовалась косметикой, но любила красивые украшения — ожерелья из яшмы, тонкие бронзовые кольца, серьги из белых камешков.