Нет, так поступать нельзя. Нужно побороть гнев и придумать что‑нибудь получше.
Через десять минут Ясухара позвонил и велел сестре зайти к нему в кабинет дежурного врача.
— А что случилось?
Нечистая совесть заставила сестру насторожиться.
— Относительно той девочки…
История с фонендоскопом действительно имела отношение к девочке, так что Ясухара не солгал.
— Может быть, прислать Эгава? — попыталась она подослать вместо себя младшую сестру.
— Нет, мне нужны вы. И немедленно.
Через несколько минут сестра постучалась в дверь кабинета. Ясухара открыл ей, держа фонендоскоп в правой руке.
— Вы неплохо сегодня потрудились.
Главное — выдержка. Подавляя злость, Ясухара старался говорить как можно мягче.
— Исправьте‑ка вот это, пожалуйста.
Он протянул сестре фонендоскоп, и та, окончательно смутившись, опустила глаза.
— Не мог же я вытаскивать из него вату перед пациентами. Ну и в положение вы меня поставили!
Сказав это, Ясухара негромко рассмеялся и закрыл дверь.
— Ну и что было потом? — спросил его я.
Ясухара, усмехнувшись, ответил:
— Она мне до сих пор новогодние открытки присылает.
Был и ещё один случай, которого Ясухара до сих пор не может простить фонендоскопу.
Это произошло на второй год после окончания университета. Его послали в командировку в городок С., что в пяти километрах от Кофу, в городскую больницу. Там так же, как и в К., было трое врачей, окончивших тот же колледж, что и Ясухара: хирург и два терапевта.
К этому времени Ясухара работал врачом второй год и уже не считался новичком — теперь у него были и более молодые коллеги, выпущенные на год позже. Говоря армейским языком, погоны у него украсились ещё одной лычкой, и он уже считался среди врачей не рядовым, а ефрейтором. Год назад на пятиминутках он внимал профессору с самого последнего места, а сейчас благодаря появлению молодых врачей он мог лицезреть начальство с более близкого расстояния.
Не так давно он сам учился тому, как следует писать справки и мыть руки перед операцией, и вот он уже учит этому других.
Сложные операции ему пока ещё не доверяли, но аппендицит, даже осложнённый перитонитом, он уже оперировал вполне уверенно. Да и вообще по сравнению с тем временем, когда старшая сестра так ловко "приласкала" его в К., уверенности в своих силах у Ясухара стало гораздо больше.
Так обстояли дела, когда он прибыл в больницу города С.
Было, впрочем, у Ясухара ещё одно слабое место. Дело в том, что, к счастью или к несчастью, ему ни разу не приходилось сталкиваться с летальным исходом.
Встреча со смертью для врача — это вопрос удачи. Если везёт, то сталкиваешься с ней по нескольку раз в месяц, а если нет — можно, как Ясухара, проработать год, ни разу её вблизи не увидев.
Уж, казалось бы, о каком везении может идти речь, когда дело касается смерти человека, но для молодого врача, которому поскорее надо набраться опыта, наблюдать смертельный исход очень важно.
Конечно, Ясухара, работая в университетской клинике, да к тому же в хирургическом отделении, неоднократно видел, как люди умирают. Когда в дневное время кому-либо из больных становится плохо, в комнате медперсонала поднимается шум, по коридору начинают бегать медсёстры с кислородными подушками и капельницами, так что сразу ясно: где‑то по соседству появился кандидат на тот свет. Достаточно последовать за медсёстрами, и, если это даже и не твой больной, можешь сколько угодно наблюдать, как он умирает. Однако должного опыта так не приобретёшь, это все равно что следить за ходом операции со стороны. Нет, нужно, чтобы ты сам боролся за жизнь больного, а когда все средства исчерпаны, услышал, как остановилось его сердце, и констатировал смерть.