Принцесса повела плечом, недовольно, но спокойно отбрасывая сбившуюся тонкую прядь.
— Вы боитесь, — негромко заметила она, насмешливо глядя. — Вы знаете силу рока, верите в свет исходящий, чтите Его, как Бога — по-прежнему, несмотря ни на какие пять лет. Вам страшно, потому что тень падёт на каждого, кто посмеет даже недоумием оскорбить Его; ведь это знает всякий ребёнок Дэртара. Вы помните все сказки, которые внушались вам с детства, и думаете, теперь вас накажут. Не могут не наказать: вы слышали это!..
Венри медленно отняла руку ото рта. С трудом опустила её. Она, несмотря на весь свой насмешливо-хрипловатый цинизм, от услышанного стала бледна. Клари смотрел на Принцессу, не отрываясь, но, кажется, бусинами восковых глаз видел совсем не её.
— Ваше... Высочество, — сглотнув, просипела мадам, стараясь как можно быстрее прийти в себя, — это была... шутка?
Принцесса прищурилась.
— Ту думаешь, я расположена шутить? — новым, незнакомым даже для мадам тоном спросила она.
— Прошу простить меня, — низко склонившись, опустив голову, вжимаясь взглядом в пол, прошептала воспитательница Инфанты.
— Так что, Клари, — спросила Катарина, — ты вправду думаешь, настало время творить иной порядок вещей? Сменить всеобщую дрёму на пробуждение и лечебный душ Ви- гора де Шарко?..
Юноша посмотрел на Принцессу осмысленно. Он колебался. В конце концов победило понимание.
— Я, — просипел он,— я...
— Можешь не выбирать слова, Клари, мне не нужны нектар и мёд, сегодня был ветер, я капризна, я хочу правдивых пчёл... Я жду.
Танвар кашлянул, втянул воздух, помолчал и, успокоив дыхание, ответил:
— Я хотел бы, чтобы все было по-старому. Старый порядок лучше того, что планируют Старшие Советники. Но все палаты Совета поддержат их, потому что на стороне Бринака и заговорщиков разум. Пусть жестокой и кровавой ценой, но разум. Мы уступаем год за годом... Если так продолжать, то лет через двадцать от Империи останется княжество, или графство, окружные вассалы и независимые северяне, как губки, впитают все, что выливается из дыр, сочится из щелей... Так нельзя, Ваше Высочество. Так нельзя. Для государства... это невозможно.
Венри хотела что-то сказать, но под взглядом Принцессы осеклась.
— Мадам де Венри хотела сказать тебе, Клари, что дело служащих — следовать долгу, не пытаясь разобраться в справедливости и нужде; за тебя это сделают те, кто выше и мудрее.
— Я так и делаю, госпожа, — ответил бледный и, кажется, усохший Клари, коротко кланяясь в сторону старшей подруги Принцессы. — Поверьте, мне было трудно сказать эти слова, мучительно услышать то, что сказали вы. Ваше Высочество, что бы я ни думал, я предан только вам. И ради вас я сделаю все, что будет угодно.
Мгновение Принцесса разглядывала его, немного сумрачно и почти совсем незаметно печально. Огонь, все время мерцавший в её глазах, теперь угас.
Юноша смотрел на неё и решался задать мучающий его вопрос.
— Вы желаете знать, Ваше Высочество, — наконец спросил он, — верю ли я в то, что лучшим пробуждением для Империи станете... Вы?..
Она смотрела на него, не отрываясь, несколько секунд. Что-то было в её взгляде: неясное, далёкое, странное, тайное, — да разве, как страстно ни хотелось бы, разве мог он это понять: эту загадку, эту живую, вечно ускользающую, как луч света, ослепляющую, тревожную, как серебряная птица, своенравную и жестокую, как боль, прекрасную, сводящую с ума тайну, благоухающую, как спелая роза, и светлую, как утренняя заря?!.
Взгляд её прошёлся по коже его напряжённых скул, по блестящим от пота щекам, по собранному в нервное напряжение складчатому лбу. И угас, — из повергающего в слабость и дрожь, безумие и трепет превращаясь в обычный, спокойный.
— Мой брат Краэнн, — напомнила она. — Они обсуждали его? — едва заметно улыбаясь, очень спокойная, будто между двумя одинаковыми вопросами не было абсолютно ничего, спросила она.
Посланник Принцессы откашлялся.
Отгадка была где-то рядом, на протяжении нескольких секунд, или она постоянно жила здесь — недостижимая, пока не придёт заветный срок... Папка вновь ожила в руках юного Клари, раскрывая крылья, выпуская на свет милостивых Богов, — вот выпорхнул верхний из хранящихся светло- зелёных, окантованных переплетёнными гербами листков.
— В повестке дня было два вопроса, непосредственно касающиеся вас и вашего брата, госпожа, — сказал Клари Танвар, — обсуждение Королевской Охоты, Пожара и резни, устроенной Принцем, спуска Гончей, а также способов ограничения свободы действий вас обоих.