Я виновато посмотрел на нее, потом усмехнулся тому, насколько она права. Я ― воин в переднем ряду! Она села и принялась старательно чинить остатки моего плаща. Я увидел, что на ней мужские штаны, которые в последний раз я приметил в тюке Валкнута. Увидел и то, что она спокойна, собранна и совершенно не похожа на прежнюю полоумную, закатывающую глаза.
На самом деле ― слишком спокойна. Когда она повернулась и широко улыбнулась, у меня не просто екнуло сердце ― я содрогнулся, потому что в этом было что-то неестественное.
― Когда настанет час, ― сказала она, ― мы побежим по этой дороге.
И указала влево, на заросший кустарником склон.
Я не успел ее ни о чем расспросить, потому что рядом раздался звук рога. Нос Мешком и Стейнтор перебежали на крыла строившегося ряда, с шумом сомкнулись щиты, и выросла стена. Воздух сотряс воинственный клич, стяг, хлопая на ветру, развернулся. Вытянув шею, я увидел, как вышедшие из тумана тоже строятся в ряд. Над ними тоже взвился стяг, и словно в лицо плеснуло ледяной волной ― на нем также был Ворон. Мы сражались со своими, все слова уже сказаны, и ничего не изменишь.
От их ряда отделился один, подняв руки, чтобы показать, что те пусты. Его великолепный позолоченный шлем поблескивал в сером воздухе, поверх длинной кольчуги пылал красный плащ. Он подошел ближе, сдвинул шлем на затылок и открыл копну рыжеватых волос и такую же рыжую бороду. Светлые, как лед, глаза над широкой улыбкой ― Старкад.
― Эйнар! ― крикнул он. ― Твой корабль ― пепел; людей у тебя мало. Отдай монаха и то, что ты нашел здесь, и можешь идти, куда хочешь.
Эйнар кивнул, словно обдумывая предложение.
― Похоже, ты думаешь, что прав. Но все же ты говоришь, а это значит, что ты не вполне уверен в победе, даже имея столько людей. Без сомнения, тебе рассказали об Обетном Братстве и ты боишься. С тобой ли Брондольв Ламбиссон? Пусть он поведает тебе о том, каково иметь дело с Давшими Клятву. А лучше пусть покажет тебе свои штаны и дерьмо на них.
Послышался грубый хохот, ряды позади Старкада заволновались, раздвинулись, чтобы пропустить Брондольва Ламбиссона. Тот был облачен в кольчугу, защищен прекрасным шлемом и щитом, лицо ― багровое от гнева, но его слова не долетали до Давших Клятву, поэтому они насмехались над ним, бряцали мечами о щиты, пока он не замолчал.
― Кажется, ты решил, что кары твоей судьбы заслуживают все, кто рядом с тобой, ― произнес Старкад.
Слова прозвучали как свист плети и должны были сбить с ног. Но отвага и рассудок не покидали Эйнара, даже когда казалось, что вороны выклевывают ему глаза.
― А... ты говорил с Ульф-Агаром, я думаю, ― сказал он, вытягивая шею, словно хотел заглянуть за спину Старкада. ― Этот предатель здесь?
Неохотно, нетвердой поступью вперед вышел хорошо вооруженный человек в кольчуге. Он ничего не сказал, но посмотрел зло и направил меч на Эйнара.
Эйнар грустно покачал головой.
Его голос звенел, когда он читал эти старые строки, и даже я увидел, как Ульф-Агар дернулся от стыда и ярости. Эйнар ледяным голосом добавил:
― Добрая слава ускользнула от тебя, Ульф-Агар, сколько ты за ней ни гонялся. Память, может быть, останется. Но помнить тебя будут клятвопреступником, недостойным даже стоять рядом с такими, как Орм Убийца Белого Медведя.
Настала моя очередь смутиться, когда Давшие Клятву закричали, славя мое имя и ударяя мечами о щиты.
Но Старкад вскоре пришел в себя, и улыбка вновь ожила на его лице.
― Ну что же, кажется, нам не избежать битвы на этом голом склоне! ― крикнул он громко, чтобы слышали все. ― Но зачем терять хороших людей? Давай мы с тобой покончим с этим, Эйнар Черный. Если одолею я, твои люди вольны уйти или присоединиться ко мне. Если верх возьмешь ты, мои люди могут перейти к тебе.
Эйнар задумался, понимая, что не может отказаться, не потеряв чести.
― Когда, ― сказал он, выделив голосом это слово, ― я возьму верх, твои люди уйдут. Мне не нужны псы Синезубого. Разве что Ульф...
― Согласен, ― сказал Старкад.
И я увидел, что Ульф-Агар побледнел, губы его зашевелились, но он ничего не сказал, понимая, что его презирают даже те, кто стоит у него за спиной.
И вот Старкад подошел, а ряды его воинов и не всколыхнулись. Он сбросил плащ, вынул меч с красивой рукоятью, выставил свой новый щит, изукрашенный вьющимся узором, и пару раз легко стукнул по его краю мечом.
Эйнар, скинув плащ, обнажил свое оружие и снял с плеча щербатый иссеченный щит. Оба настороженно кружили, приседая к земле, потом рванулись вперед. Лязг металла ― сошлись. Эйнар сыпал удары, сокрушая прекрасный щит. Старкад отступил, упал, ударил по ногам Эйнара, так что тот едва успел отскочить.
Так и шло, пока оба не начали тяжело дышать. Стало ясно, что Старкад сильнее и крепче. Но его щит был почти уничтожен, и у меня затеплилась надежда ― до тех пор, покуда (все согласились потом, что это и вправду было поразительно) Старкад не ударил сбоку тяжелой рукоятью в тыльную сторону щита Эйнара и этим мощным движением его не выбил.
Эйнар, не будь глупцом, отпрыгнул назад, но следующий удар разрезал петли, и ему пришлось отбросить остатки щита. Кровь брызнула из раненой руки. Старкад по-волчьи оскалил зубы и закрылся щитом, нацелив на противника меч.
Эйнар попятился, затем отступил еще, потом внезапно рванулся вперед, мечом скользнул вдоль лезвия, отводя оружие Старкада в сторону и сметая щит соперника. Он несся головой вперед, и его шлем, как осадный таран, размолотил бы нос Старкада, когда бы не железный наносник.
Старкад упал на спину. Я вспомнил, как ударился головой о железный край горна, и представил, что он чувствует. Яркие огни и тошнота: он был обречен.
Но он откатился, и удар Эйнара лишь вспорол ему ногу от колена до верха сапога, так что Старкад взревел от боли. Отбиваясь, он спутал ноги Эйнару, и тот упал. Они бешено молотили ногами и руками, но удары не достигали цели.
И тут ряды людей Старкада раздвинулись, послышались воинственные крики.
Поначалу мы подумали, что противник решил предательски напасть. Потом увидели каких-то чужаков, летящие копья и дротики. Шлемов на нападавших не было, никакого настоящего оружия тоже, только дротики и длинные ножи. Людей было очень много, они высыпали из редеющего тумана прямо позади дружины Старкада. Это проснулись жители деревни Коксальми.
Эйнар и Старкад расцепились, задыхаясь и не спуская глаз друг с друга. Старкад, ругаясь, захромал прочь, опираясь о меч. Кровь текла из носка его сапога.
― Позже, ― выдохнул он.
Эйнар увидел, что происходит, вскочил, завернулся в плащ и отдал быстрые приказания. Давшие Клятву понемногу рассеивались, отступая с поля боя, где с деревенскими дрались люди Старкада. Я взял Хильд за руку, подумав, что, похоже, Эйнар прав ― некоторые боги еще держат его сторону, а Норны покуда не закончили прясть нити нашей судьбы.
― Сюда, ― сказала Хильд почти весело, и я вспомнил, похолодев, ее недавнее спокойствие.
Она будто знала: деревенские выслали людей на край, и те бежали слева от меня, а Хильд тянула вправо, в заросли. Но я остановился, когда притопал Скапти, таща на привязи Мартина.
Двое деревенских бросили копья в нашего здоровяка. Я видел, как они вонзились в тело. Видел ― и не мог этому поверить. Копье пробило ему затылок и вышло через рот, Скапти замер, споткнулся, потом попытался протянуть руку назад и вытащить копье, но не сумел. Черная кровь хлынула потоком, он изумленно посмотрел на меня и рухнул на землю; все было кончено.
Я хотел броситься к нему, но Хильд удержала меня и потащила за собой. Я видел, как Мартин выдернул конец привязи из скрюченных рук Скапти. Наши взгляды встретились, злобно схлестнулись, а потом он пустился бежать.