— Кари, — немного растерянно пожав плечами, он виновато улыбнулся. — Это не оскорбление. Так говорят о милых… девушках, которые не понимают… не осознают… — я сверлила его вопрошающим взглядом, и Руслан, наконец, сдался. — Прости, это было случайно. Просто для нашего языка это не является ругательством, но больше я так в твой адрес говорить не стану.
— Спасибо. Так что, про опыты?
— Никаких опытов. Может, несколько тестов, если ты согласишься, — Руслан смотрелся так мило, с ожиданием уставившись в мои глаза, что я невольно пожала плечами.
— Ты действительно создал основу. Мне бы очень хотелось понять, как и что она собой представляет.
— Не боишься вновь в нее попасть?
— Думаю, теперь это невозможно, — Руслан лениво перебирал мои пальцы, и мне пришлось заставить себя говорить ровным голосом. — Я стала полноценной и не подойду для заключения.
Он ждал, давая возможность продолжить или промолчать, не требуя, не угрожая, и я сдалась: рассказала ему. О своей жизни в Железнограде, инициации, учебе, назначении… Моя история оказалась не такой уж длинной и заняла лишь пару часов. С грустью я осознала, что в ней всегда было так мало радости и много, очень много обязательств и ограничений. Говоря о заточении, я не смогла скрыть дрожь в руках, но отодвинулась, заметив, что мужчина потянулся ко мне с утешением. Сейчас мне совершенно не хотелось его тепла — только не в тот момент, когда вдруг отчетливо осознала, как одинока. Была тогда и остаюсь сейчас.
— Значит, души образуют цепи? — Руслан сварил кофе, добавил сливки и сахар, а я, грея ладони об огромную чашку, не решалась поднять на него глаза. — Как ты узнаешь их при встрече?
Уронив голову, я разревелась. Соленые влажные дорожки расчертили лицо, и я размазывала их по коже. Мужчина подхватил меня за плечи, не позволяя сползти на пол.
— Кари…
— Они убили его… я даже не успела осознать… не поняла… пока не… стало поздно, — рвано выдыхала я, содрогаясь от вернувшегося ужаса. — Его кровь… на моих руках…
— Милая…
— Знаю, ты думаешь, что я убийца…
— Это не важно… — Руслан прижал холодные пальцы к моим губам.
— Я извлекала души! — воскликнула я, выворачиваясь из ставших душными объятий, и отходя подальше. — Я отпускала их в новый круг, очистив страданиями, которые они причиняли при жизни! И проходила этот путь с каждым из них, сама ощущая все! Понимаешь, ВСЁ! Никто не спросил, хочу ли я так жить! Но никогда, слышишь? Никогда до вчерашнего дня я не уничтожала жизнь! — голос мой надломился и, сгорбившись и обхватив себя руками, я привалилась к стене. — Просто не смогла иначе. Что-то внутри меня оказалось сильнее сознания, и я убила… душу…
— Кари, девочка, моя…
Кинув на Руслана взгляд исподлобья, я злобно ощерилась.
— Твоя? С каких пор ты решил, что можешь меня присвоить? Когда определился, что не хочешь убивать? — с нездоровым удовлетворением я наблюдала, как мужчина бледнеет, сжимая зубы. — Может, забыл, что у тебя уже есть ТВОЯ?
— Не знаю, какой у тебя уровень интеллекта, но сейчас ведешь себя, как форменная дура.
Он выскочил из кухни, громко хлопнув дверью, и я сползла на пол, закрыв глаза и восстанавливая дыхание. Собственные слова отдавались во мне вязкой болью. Не смела признаться самой себе, что хочу, чтобы он солгал, сказав, что я ошиблась, и он видит во мне не просто эксперимент.
— Действительно, дура, — прошипела я в тишине и заставила себя подняться.
Выпив остывший кофе и съев бутерброд, я тщательно вымыла чашку, затем оттерла столешницу от пятен. Удивительно нерациональное использование воды… Но я не могла удержаться и, намочив матерчатую салфетку, собирала пыль с подоконника.
— Кари… — резко развернувшись, я сцепила пальцы при виде мрачного Руслана. — Нам сложно друг друга понять. Я не хотел тебя обидеть. Прости.
Меня буквально ломало от его переживаний и, почти не осознавая, что делаю, я преодолела разделяющее нас расстояние, прильнув к твердому телу. Казалось таким правильным ощущать щекой сердце, громко стучащее в широкой груди, мужское дыхание, обжигающее висок, ладони скользящие по спине, заставляющие меня прижиматься к нему сильнее.
— Рус, мне сложно привыкать к твоему миру.
— Нашему, — поправил меня мужчина, приподнимая подбородок двумя пальцами и заставляя смотреть в его глаза.
Всхлипнув, я приподнялась на носочки и потерлась носом о его подбородок, покрытый колючей щетиной. В мое время вся лишняя растительность на теле удалялась безвозвратно. Это было нормой, но отчего-то наличие ее у Руслана заставило меня громко выдохнуть. В ответ он застонал и склонился, жадно целуя мои губы. Все доводы разума покинули сознание, когда он прижал меня к стене и, подхватив под ягодицы, заставил обхватить его ногами. Забравшись под футболку, он лихорадочно оглаживал мое содрогающееся от предвкушения тело.