– Ну ты, мать, даешь. Надо же так рыдать из-за кобеля какого-то. Не сметь! – грозно крикнула подруга на меня, потом голос налился жалостью ко мне, она обняла меня. – Зай, ну перестань. Давай вставай, пошли, покажу, что я тебе купила.
– Как? – всхлипывая, выдавила я с грехом пополам.
– Ты очень громко носом шмыгаешь, – пыталась шутить Марина.
Я искренне была рада ее приходу. Это единственный человек, который мог вытянуть меня из депрессивного болота, не стесняясь в выборе способа. Я не обижалась на нее, хотя иногда палка сильно перегибалась. Подруга подошла к телефонной трубке, посмотрела на нее без капли сожаления.
– Мне никогда не нравился твой телефон. А домашняя трубка где?
– Так это ты была?
– А как бы я узнала, что ты с ума тут сходишь?
Тогда параллельно с сотовым зазвонил домашний телефон. Видимо, я машинально нажала на зеленую трубочку и отложила его, и поэтому «скорая помощь» быстро подоспела. Подруга все слышала.
Всю ночь мы просидели на кухне, выпили и съели, что было в тех двух пакетах, которые она принесла. Мы нашли множество плюсов в том, что я теперь принадлежу только себе. Первый из них – я теперь всегда буду носить только свое имя. Утро началось с бутылки минералки, которую мы поставили с обеих сторон кровати до того, как начали употреблять «антидепрессант».
– К черту все! Прости, Господи, – сказала я, как в колокол ударила, эти слова сотрясли мой мозг и мозг подруги.
– Что разоралась, – прошептала Марина.
Я в ужасе схватила свой сотовый телефон, но он выпрыгнул из рук.
– Подруга, не бойся, он же сдох вчера. Ты пыталась с моего отправлять сообщения, но, к счастью, у нас отпечатки пальцев разные. А то и в туалет страшно было бы отлучаться, хоть под себя пруди. Приходилось с домашним телефоном по нужде ходить.
– Ой, как хорошо! – облегчение было сказочное, особенно после употребления такого количества алкоголя, когда память уходит не прощаясь.
– Что же ты такая проблемная? Вечно у меня из-за тебя голова болит, и пить столько приходится, – держась за голову, процедила сквозь зубы подруга.
Я переместилась на кухню. Судя по батарее бутылок, мы выпили весь мой запас вдобавок к тому, что было принесено.
– Сколько раз предлагала сразу коктейли делать, а мы все выпендриваемся. Итог-то один, – обращалась я к бутылкам, но они мне не отвечали, а только звенели, укладываясь в пакет.
Потихоньку мы приходили в себя. Заказали роллы и пиццу, похмелье с ними проходило куда легче.
– Что теперь будешь делать? Я вчера выслушала уйму вариантов, хотелось бы конкретики. Что-то поближе к реальности, – серьезно спросила подруга.
– Все! Все, что захочу. Я устала. Устала бояться терять, что-то сделать не так. Надоело постоянно думать, а все ли нравится тому или тому. Для себя хочу жить. Пошли все в эротическое путешествие.
– О как! Ну да!!! Как ты вчера лихо телефоны всех мужиков поудаляла из телефона, когда я отвлеклась на обновление содержимого бокалов.
– Ничего! Нужные телефоны в книжке записаны. Я же себя знаю, что может переклинить.
– Точно знаешь? – заглядывала мне с серьезным лицом в глаза подруга. Ей даже пришлось очень изогнуться, чтобы в них заглянуть, так как я не могла побороть ролл, и она смотрела на него.
– Да!
– Тогда какого лешего это были мужики из контактов моего телефона? Я, в отличие от тебя, не веду двойную запись.
Я чувствовала, как стыд окрашивает мое лицо в цвет охреневания. Глаза приобрели невероятные размеры. Я опомнилась от вспышки камеры телефона и ржания подруги.
– Я буду смотреть на твою фотку, когда станет грустно, – она смогла успокоиться только тогда, когда подавилась пиццей.
– Прости, пожалуйста.
– Да ладно, я найду того, кто мне будет нужен. Ничего страшного.
Мы еще долго болтали. Только когда подруга ушла, я поняла, что день прошел без жалости к себе и без обиды на обидевших. Что-то сломалось внутри и стало легко.
На работе на следующий день я ходила и всех раздражала своей идиотской улыбкой.
– Ксения Викторовна! Вас начальник вызывает. Что-то он в плохом настроении, наверно, и вам подпортит.
Секретарша Света была удивительным человеком. Как можно бесить всех в офисе? Мы называли ее Аленушкой. Первая ассоциация, которая возникала при встрече с ней – фильм «Морозко». Голос и подача – ну один в один. А начальник наш был тем самым Морозко. Все, кто касались его «посоха», впоследствии были уволены, обычно так повышения добиваются, а у нас было наоборот. Это как тест: устояла – молодец, не устояла – плохой работник. Если Морозко стал уделять тебе больше внимания, чем всем, то жди беды. Он мог себе это позволить. Начальник был свободным от отношений мужчиной, не обещал ничего и никому. Хотя были наивные красотки в нашем коллективе, которые надеялись изменить этот суровый мир. Только тщетно. Были и те, кто стоял до последнего, тогда он менял гнев на милость. Я была одной из таких. Меня спасло тогда, что я была безумно влюблена в того, кого теперь рядом со мной нет. В тот момент для меня не существовало других мужчин. Хотя начальник чертовски обаятелен и умеет красиво ухаживать за слабым полом.