Когда машина проезжала мимо, Хантер успел заметить что в кабине, кроме водителя, что-то оживленно рассказывавшего, сидит девица в открытом платье и большой соломенной шляпе.
– Знаешь, – сказал он Христиану. – А ведь сегодня ночь любви.
– Ага, – кивнул мальчишка. – Ну и что?
– Как думаешь, будут жители болотного города ее праздновать как положено? Учитывая, сколько у них сегодня погибло людей.
Мальчик задумался, потом решительно тряхнул головой.
– Будут. Обычай есть обычай. Что бы в предыдущую ночь не произошло, законы наступающей должны соблюдаться неукоснительно.
– Вот и я так думаю. А это означает, что погони за нами не будет. Кто же в ночь любви будет устраивать погоню?
– Правильно. И спешить совсем некуда. Давай устроим привал. И поедим. Вон, кажется, впереди ручеек.
– Прежде всего, нужно добыть еду.
– Ничего, что-нибудь придумаем.
Через ручеек был проложен еще довольно крепкий деревянный мост. Не дойдя до него шагов десять, два странника свернули направо и пошли по берегу. Удалившись от дороги шагов на двести, они обнаружили небольшую полянку, на которой вовсе не было сугробов.
– Здесь, – сказал Хантер.
Христиан огляделся и удовлетворенно кивнул.
– Пойдет. Самое главное, место очень удобное, Даже если мы разожжем костер, с дороги его не будет видно, закроет излучина реки. Теперь бы раздобыть чего-нибудь поесть... Хотя, стоп, я кажется, что-то придумал.
Мальчик нашел длинную, средней толщины палку, вытащил из кармана крепкий, сыромятный шнурок и крепко примотал им к концу палки нож. Получилась самодельная острога.
– Пошел ловить рыбу! – крикнул он Хантеру.
– Темновато уже.
– Ничего, все равно наловлю. А в этом ручье кто-то да должен водиться.
Он убежал к ручью, а Хантер стал собирать хворост. Набрав кучу, которой, по его мнению, должно было хватить на всю ночь, он развел небольшой костер и стал ждать возвращения мальчика.
Солнце садилось. Ветер играл дымком костра, дул то с одной стороны, то с другой. Казалось, он делал это специально, потому, что Хантеру то и дело приходилось пересаживаться. Он не любил когда дым попадал ему в лицо.
Впрочем, кто это любит?
Из ближайших кустов выглянуло зеленое личико гамадриады. Было оно, как и положено слегка печальное, но молодое и свежее. Стало быть, с деревом в котором эта гамадриада жила было все в порядке. Личико пропало, и Хантер подумал было, что зеленокожая гостья ушла, но спустя минуту из кустов вылетел небольшой камешек и упал в костер. В воздух взвились искры.
Хантер встал, и подошел к кустам поближе. Он знал, что гамадриада все еще здесь, и стараясь чтобы голос у него звучал как можно почтительнее, проговорил:
– Я приветствую тебя, властительница дерева. Я знаю, тебя беспокоит наш костер. Но могу заверить, что он останется таким же маленьким, какой сейчас. Я не допущу чтобы он вырос и съел твое дерево. Утром, прежде чем уйти, я его затушу так тщательно, что не останется ни огонька, не струйки дыма.
Гамадриада молчала. Хантер вгляделся и наконец-то различил в сплетении ветвей ее зеленое, задумчивое лицо. Вот дриада подняла с земли еще одну ветку, но потом решительно ее отбросила и улыбнулась.
Хантер вздохнул облегченно.
– Только, знай, – послышалось их кустов. – Если ты меня обманешь, духи леса найдут тебя и покарают.
– Я не обману тебя, – сказал Хантер.
Посмотрев на то, как гамадриада уходит, Хантер вернулся к костру, и снова уселся возле него. Он ничуть не сомневался что хозяйка дерева еще вернется. Немного погодя, когда станет совсем темно. Но только, ничем плохим это для них не кончится. Гамадриада вернется, для того чтобы за ними понаблюдать. Все представительницы рода дриад – жутко любопытные.
Христиан вернулся, когда из-за горизонта показывался лишь самый краешек солнца.
– Смотри! – радостно закричал мальчик.
На сделанном из ветки кукане, у него висело несколько крупных рыбин. Большую часть их тела, за исключением хвоста, закрывали кожистые панцири.
– Ого, ландскнехтики! – обрадовался и Хантер. – Говорят, они очень вкусные.
– А вот сейчас мы это узнаем.
Христиан отвязал нож от палки, спрятал шнурок в карман, и стал потрошить рыбу. Делать это было не так-то уж легко. Кожаный панцирь с трудом поддавался даже остро наточенному лезвию. Тем временем Хантер заготовил несколько подходящих палочек. Отодвинув в сторону горящие ветки, обнажил угли. Нанизав рыбу на прутики, охотник и его ученик принялись ее жарить.
Принюхавшись к исходившему от рыбы вкусному аромату, Хантер сказал:
– Тут гамадриада приходила. Ты смотри, с костром поакуратнее. Чтобы не сильно разгорелся. И утром, уходя, надо его хорошо потушить.
– Это мы сделаем, – согласился мальчик. – С духами леса путнику ссориться никакого резона нет. Только себе во вред.
Он перевернул рыбину к огню другим боком, и спросил:
– А как же оборотни?
– В каком смысле?
– Что мы будем делать, если они на нас ночью нападут?
– Вряд ли, – ответил охотник. – Оборотни остались на той стороне болотного города. Чтобы попасть сюда, им нужно перебраться через болота. Я не думаю, что они попытаются это сделать.
– А через город?
– Так там же сегодня ночь любви. Там такой шум и тарарам стоит – любой оборотень убежит, поджав хвост.
– Тоже верно.
Христиан внимательно осмотрел рыбину.
– Кажется, готова.
– И у меня.
– Тогда, чего мы медлим, давай есть. Мне кажется, у меня в желудке, сейчас, устроили шабаш все ведьмы этого мира.
– У меня – тоже.
Рыба оказалась и в самом деле вкусная. Съев по рыбине, два путника поджарили себе еще. Так они и действовали, пока кукан не опустел.
Христиан похлопал себя по животу и лег возле костра. Вид у него был очень довольный. Хантер прилег с другой стороны костра, благо ветер прекратил свои штучки и дым от него теперь поднимался строго вверх. Пошарив по карманам, охотник вытащил сигарету и закурил.
Он уже докуривал сигарету, когда со стороны ближайших кустов прилетел снежок и выбил у него из руки окурок.
Хантер покачал головой и вытер мокрую ладонь о куртку.
“Насколько я знаю, – подумал он. – Гамадриады снег недолюбливают. И все же, нашла поблизости сугроб, слепила и кинула. Интересно.”
Христиан было приподнялся на локте и стал оглядываться, но Хантер махнул рукой.
– Лежи, лежи. Просто, шуточки нашей знакомой, хозяйки дерева.
– А-а-аа...
Мальчик устроился поудобнее у костра и стал смотреть в огонь. Лицо у него было задумчивое, и в то же время удивительно безмятежное.
Костер потрескивал. В ручье плескались ландскнехтики. Вдалеке послышались тяжелые шаги какого-то динозавра. Вот они стихли, но несколько минут спустя, зазвучали вновь, на этот раз удаляясь.
– И все равно, не могу я этого понять, – сказал Христиан.
– Чего именно?
– Ну вот, черные маги. Да, конечно, живут они в роскоши. Имеют все, что только пожелают. Но ведь они полностью одиноки, у них нет ни одного друга. Никого, кто мог бы их по настоящему любить. Ладно, даже не это... у них нет никого, с кем они могли бы просто пообщаться. Только рабы, которые, я уверен, втайне их ненавидят. Неужели им такая жизнь нравится?
– Может быть, – сказал Хантер. – Вполне может быть.
– Но как же?
– Да очень просто. Мне кажется, они просто боятся, страшно боятся обыкновенных людей. И даже рабов, тех, кто попал под их контроль. Они боятся всех людей так, что без устали наращивают и наращивают свои сети, стараясь обезопасить себя от всего, от всех. Страх, это штука жуткая.
– Ну хорошо, а что ты рассчитываешь обнаружить там, куда мы идем? В том месте, которое обозначено на твоем приборчике неподвижной точкой?
– Не знаю, – пожал плечами Хантер. – Скорее всего, ответы на кое-какие вопросы. Я хочу узнать откуда берутся черные маги. Может быть удастся сделать так, чтобы они больше не появлялись. А для этого нужно знать то, чего мы сейчас не знаем. Если же черных магов не остановить, то лет через десять этот мир попадет под их контроль окончательно. И тогда, все кто в нем живут, станут их рабами.