Его избивают до полусмерти, и бросают умирать в отдельную клетку, маленькую, в которой нельзя даже лечь. Прутья впиваются ему в спину, что-то горит и рвется в груди при каждом вдохе. Он не различает ночь, и день. Кто-то дотрагивается до него, и тормошит, проверяя, жив ли он. Иногда его обливают водой, и он слизывает ее с прутьев – капли со вкусом крови.
Потом, среди долгих снов, где страшные красные цветы прорастают сквозь его живот и грудь, а он пытается их вырвать – к нему приходит старик. Седой загорелый человек, с волосами, заплетенными в десятки косичек, сидит возле клетки, и смотрит на него узкими глазами, прозрачными, как дождевая вода.
– «Сломал?» – Спрашивает он. Голос, который звучал в яме, отвечает ему издалека – что-то о мусоре, о звере, которого не приручить.
– «Живучий.» – Старик протягивает руку в клетку. Безымянный раб ждет, и ждет старик.
– «Это игра.» – Говорит он. – «Хлопни меня по ладони, и я дам тебе пить.»
Через два часа его забирают – из клетки, из ямы, оттуда, из этого места. Старика зовут Ругер, и он – учитель гладиаторов.
Воспоминания комкаются, годы сжимаются в миллисекунды.
– «Вы смазка для колес.» – Говорит старик. – «Мясо на ножках.»
Когда нужно привлечь внимание, слова сопровождаются ударом толстой палки.
– «Вы не мужчины. Мужчина отвечает за свои действия, а за вас отвечают хозяева. Те из вас, кто будет хорошо драться, станут мужчинами. Настоящие гладиаторы – свободные люди! Только свободный сражается по-настоящему. Деритесь за свою свободу!»
Лагерь гладиаторов – месяцы изматывающих тренировок, боль и дрожь в мышцах, даже во сне. Он больше не дерется до смерти, его берегут, и хорошо кормят – один бой в неделю, в загоне из железных полос, с трибунами вокруг. Там он впервые слышит это слово – Фаэтон. Город-крепость, совсем рядом – город свободных людей. Его название выкрикивают в толпе, на других боях, в которых участвуют бойцы постарше. Иногда в загоне убивают рабов – с рынка, который тоже рядом, за трибунами, и бетонной стеной, уставленный долгими рядами клеток, пустых и полных. Старик частенько водит туда его, и других бойцов, показывая, что становится с теми, кто не хотел драться, или не мог.
Он слушает старика, и дерется изо всех сил. Наука дается ему легко, он силен не по годам, и будто рожден для боя. Будучи подростком, он крупнее многих взрослых мужчин.
Месяцы пролетают, как секунды, проходит год. Он становится сильнее с каждым днем – теперь он быстрее старика, лучше владеет длинной палкой, и топором. Мало кто может выйти против него один на один, и он отмечает тех, кого убил на арене – так называется тот загон. Пятнадцать зарубок украшают стену над его койкой в общем бараке – случайные смерти, ведь на арене не принято убивать. Побед у него намного больше, и теперь он мог бы сосчитать их – сосед по бараку, бывший свободный из Чикаго, научил его счету, и теперь учит читать и писать.
Он слушает разговоры других бойцов, о мире за стеной, Фаэтоне, и о женщинах. Последние пробуждают какие-то новые чувства, заставляют гореть его кровь. Старик говорит, что подарит ему девушку, на одну ночь – если он выиграет бой во время весеннего фестиваля, против профессионала из Крепости. Такая награда скорее пугает его, чем вдохновляет, но теперь ему есть, чего ждать.
Фестиваль приходит неожиданно, после долгого дождя, превращающего пыль на арене в теплое месиво. Люди на помостах кричат, а человек, стоящий перед ним, поднимает тяжелые кулаки, обмотанные кожаными ремнями.
– «Продержись две минуты.» – Говорит он. – «Мой друг поставил на две.»
И первым же пинком, попав по локтю, ломает ему левую руку. Он падает вперед, ударяя его головой в грудь, цепляется за шею, бьет коленями, как учил старик. Дальше в памяти нет ничего – только вспышки, и яркие цветы боли. Снова идет дождь, и они распускаются под теплыми каплями.
– «Неплохо!» – Гладиатор стоит над ним, по его лицу течет кровь. – «Для твоих лет. Уходил бы ты отсюда – а то до мастерства с такими боями не доживешь.»
Старик не дарит ему девушку. Вместо этого он отводит его в незнакомое место, за рынком рабов, к стоянке странных серебристых фургонов.
– «Его рука…» – Он беседует с человеком в белом, посреди маленькой комнатки с железным столом внутри одного из фургонов. – «Можно поставить кость на место быстрее?»