– Отнял у него смысл жизни?
– Очень… верная формулировка. Как всегда, полковник. Я могу идти?
– Можете… впрочем постойте. Я действительно, абсолютно не намеревался повредить ему. Вы мне не верите?
– Верю. – Она кивнула, не поднимая глаз. – Но это ведь еще хуже…
– Почему?
– Вы просто не заметили, как растоптали его. Верно?
Она прошла мимо, не дожидаясь ответа, проигнорировав его удивление, и жалкую попытку улыбнуться. Имена все так же бежали по куполу, и он стал смотреть на них, успокаивая дыхание, и пытаясь анализировать, ища логику в ее словах, нечто, что он упустил. Выходящие приветствовали его, рассеянно кивнула дочь генерала, следя глазами за визуальными маркерами, видимыми только ей, вероятно, ведущими к внешним докам. Представитель Конклава все еще беседовал с последним из генералов. Клод глубоко вдохнул, собираясь – случайная, нелогичная мысль, подстегнутая словами Лизы, пришла ему в голову, подталкивая к столь же нелогичному действию.
Он улыбнулся и двинулся вперед.
Керамический стержень повернулся в руке посланца при его приближении, разворачивая к нему плоское навершие посоха – экран, с красным иероглифом посередине. Клод слегка поклонился – еще один архаичный и бессмысленный ритуал, учитывая приветствия по беспроводной связи, которыми он уже обменялся с командором. С посланцем он даже не поздоровался – разговор того с генералом тек в совершенно другой плоскости, архаично и медленно.
– «Вам что-то нужно, Предсказатель?»
Зашифрованный пакет данных, выстреливший из ретранслятора, содержал легкий намек на неудовольствие, которое Клод списал на раздражение от похоронного ритуала – хотя обычно командору не были свойственны человеческие эмоции.
– «Решил использовать этот канал для связи. Он наиболее защищен.»
– «Секретное сообщение?»
– «Просьба.»
– «Слушаю.»
– «Прошу предоставить мне доступ к данным по коммуникационному блоку «Эвридики.»
– «Вас интересует захваченный объект?»
– «Да.»
– «Вы намерены мотивировать эту просьбу недостатком данных по вашей текущей задаче?»
– «Совершенно верно.»
Иероглиф изменился. Когда-то Клод потратил некоторое время, чтобы найти в недрах базы данных эти знаки – слова китайского языка в древнем начертании.
«Ветер» на навершии посоха сменился «Водой».
– «Не вижу смысла лгать вам, Предсказатель. Вы один из самых талантливых аналитиков системы, и, по моим расчетам, сумеете экстраполировать недостающий объем данных в течении пары недель. Однако, счет сейчас идет на дни, и я не могу позволить вам вмешаться.»
– «Вы сомневаетесь в моей лояльности?»
– «Я не хочу заставлять вас принимать решения, которые сделают невозможными вашу дальнейшую работу в качестве предсказателя.»
– «Вы полагаете, что я настолько ненадежен?»
– «У меня есть ваша карта, Предсказатель. Неужели вы думаете, что Конклав не отрабатывает ведущие кадры самым подробным образом? Я принимаю все меры, чтобы защитить вас.»
– «Защитить? Вы вербуете банды на поверхности, управляете их перемещениями, ставите им задачи. Ведете сделки в Крепостях, нанимаете вооруженные группы. Мне пришлось ввести новый класс маркеров для ваших действий. Неужели это действительно необходимо – скрывать от меня информацию?»
– «Я мог бы солгать вам, предсказатель. Мог бы сфабриковать данные – но вы бы увидели это, и очень скоро. Я знаю, что вы найдете ответ, и не хочу, чтобы вы мешали мне – но и ваша работа мне необходима.»
– «И вы хотите продолжать в том же духе? Мы как две руки одного человека, которые действуют независимо, не зная друг о друге.»
– «Ошибаетесь.» – Иероглиф мигнул. – «Я знаю о вас все.»
– «Тем хуже для меня – я не могу принимать верные решения, располагая только половиной данных.»
– «До сих пор вы не ошибались.»
Иероглиф мигнул снова, словно в пространстве, скрытом за черным экраном, зашевелилось нечто огромное. Клод почти видел это: невидимые нити информационных связей, тянущиеся от ретранслятора к коммутаторам шлюза, бегущие вдоль оболочки станции и уходящие вглубь, в колодцы, заполненные оптическими кабелями, к мириадам сенсоров на внешней обшивке, стрелам антенн и выпуклым башенкам лазеров дальней связи. Сеть, поддающаяся описанию только как математическое множество, слишком большая, чтобы не быть абстракцией, и слишком запутанная, чтобы когда-либо быть изображенной с помощью схем или чертежей, дублирующая саму себя несколько раз. И замкнутая, неспособная расти, сходящаяся в одну, математически ничтожную точку.