– Здесь. – сказала тень. – Положи ее на стол.
– И что дальше? – Спросил Арго, не торопясь выполнять ее приказ.
– А потом мы уйдем.
– И оставим их здесь?
– Да, им понадобится время. – Тень аккуратно уложила Би на ближайший стол. Та не шевелилась, и, кажется, не дышала.
– Она не сделает им ничего плохого?
– Нет.
– Почему?
– Потому что они – ее дети.
Плита медленно приблизилась, и Мириам увидела над собой переплетение разрисованных проводов и шарниров, похожих на тонкие худые руки.
– Ни черта не понимаю. – сказал Арго в стороне. – А меня оно залатать не хочет?
– Тебя позже. Ты же не хочешь, чтобы с ними что-нибудь случилось?
– Нет.
– Тогда пойдем. Они не захотят, чтобы мы смотрели.
– Пойдем. Нам с тобой стоит серьезно поговорить.
– Конечно. Можешь звать меня Джон.
Голоса отдалились, но Мириам почему-то не чувствовала себя в одиночестве. И дело было не только в Би, лежащей рядом. Все вокруг, каждый фрагмент узора на стенах и светящихся устройствах на потолке, медленно приходящих в движение – был живым. Их цвет, висящий в воздухе, заполняющий все вокруг, казался знакомым. Чем-то, что Мириам видела или встречала много раз, но сейчас просто не могла вспомнить. Провода и тонкие механические руки спускались вниз, и с каждым их движением ей становилось все спокойнее. Тонкое светящееся лезвие прошло над застежками бронежилета, и рассекло их – легко, будто бумажные. Множество проводов двигались сами по себе, прикасаясь к ней, осторожно забираясь под одежду – но она не чувствовала их касаний. С каждой секундой ей становилось все спокойнее, все легче. Глаза закрывались сами собой, и последней мыслью, которую она еще успела осознать, был один, очень простой вопрос:
– «Кто же такая Она?»
Интермедия I.
Клод смотрел на список имен, и ему хотелось закричать.
Ударить по холодной поверхности контактной панели, проломив хрупкий пластик, и вырвать скрывающиеся под ним оптические кабели данных. Оторвать ее, и швырнуть в основной экран, висящий посреди операционного зала.
Хотелось сделать хоть что-то, обернуть время вспять. Пальцы, касающиеся панели, вспотели. Он медленно провел рукой по лбу, и вздохнул.
Зал молчал. Операторы прекратили перекличку, ожидая его команды. Имена на главном экране, и на оперативном конструкте, висящем в бесконечном пространстве перед Клодом, продолжали мерцать красным.
Ким, Альмейде, Джонсон, Романов, Хаттори, Крылов, Лейн, Гауди. Операторы восьми комплексов «Сераф», двое из сопровождения, и шестеро из группы быстрого реагирования.
Мертвы.
Просто маркеры, из синих ставшие черными. Но эти маркеры он знал в лицо, и перенести их потерю оказалось тяжелее, чем он думал.
Предсказатель глубоко вздохнул.
– Шаттл. – Сказал он.
– Связь восстанавливается, значительные помехи. – Отозвался ближайший оператор. – Пилот запрашивает разрешение на взлет.
– Гибсон и Нагато. У них есть еще один «Сераф».
– Да, сэр.
– Когда связь восстановится, Нагато должен использовать его, и продолжить погрузку. Данные по магнитному полю уже поступили?
– Нет, в течении двух минут.
– Сразу подключайте меня.
– Сэр, но если Нагато выйдет…
– Это приказ! Завершить погрузку! И мне понадобятся съемки этого места, как можно ближе. Оперативные данные с «Серафов»?
– В обработке, десять секунд.
– На меня, вывод на главный экран.
Всплывший на краю поля зрения красный иероглиф опередил предвидение Клода на несколько секунд – с недавнего времени Конклав Предсказателей пристально следил за его действиями.
– Статус операции, предсказатель?
– Завершается. Имеются непредвиденные потери.
– Непредвиденные? Странно слышать это от вас.
– Да. Вы предупреждали меня, что опасность может оказаться больше, чем я рассчитывал.
– Трех могло не хватить, но восемь комплексов…
– Целью операции была ликвидация одной угрозы, и обнаружение другой. Цель достигнута, сейчас я занимаюсь анализом данных.
Иероглиф мигнул.
– То есть, несмотря на потери, операция завершена успешно?
Клод с трудом подавил желание сжать иероглиф в руке и раздавить, как ядовитое насекомое.