– Нет. Я же ничего не буду предлагать ему, просто позволю надеяться. Надежда держит надежно. Да ты и сама это знаешь…
– Я?
– Ты же талантливей нас. Ты видишь людей насквозь. Твой страшный гладиатор – ты же ему тоже ничего не обещала…
Что-то скрипнуло. Мириам, чей мир внезапно сузился до лица Мари, с некоторым опозданием поняла, что это металлическая стенка трейлера, край листа, приваренного к углу, стремительно сминающийся под ее пальцами.
Прежде, чем она сообразила, что делает, ее рука вцепилась в волосы Мари, слева, над ухом, прервав ее. Мириам замерла, борясь с желанием дернуть ее голову на себя, и изо всех сил приложить затылком о трейлер. Мона тихонько ахнула, и выпустила ногу своей подруги.
– Он спас меня… несколько раз. – Медленно выдохнула Мириам в испуганные глаза Мари. – Он никогда ничего не просил взамен, а я никогда не… не стала бы…
Она запнулась, путаясь в словах.
– Никогда больше не говори о нем так! – Она выпустила Мари, и та прижалась к стенке, дыша так же тяжело, как и она.
– Прости! – Почему-то сказала Мона. – Она не хотела тебя обидеть, прости пожалуйста…
– У всего есть причины. – Прошептала Мари. – У того, что делаешь ты. У того, что делает он. Если ты сама не знаешь их – это не значит, что я не права.
– Замолчи! – Ответила Мириам каким-то совершенно чужим голосом. – Даже если ты права – нельзя так играть людьми. Это… нечестно.
– Играть… нельзя. – Голова Мари поникла, шепот стал еще тише. – Но это не игра, Мириам. Мы не делаем ничего ради себя. У нас есть цель, ради которой мы готовы отдать все, что у нас есть….
– Ты готова. – Прервала ее Мириам. – Ты, и твоя сестра. При чем тут все остальные?
– Тогда… зачем ты здесь? – По щекам Мари бесшумно побежали слезы. – Если ты… не при чем? Зачем ты помогаешь нам? Зачем убивала ради нас?
Мириам почувствовала, как угасает ее злость. Теперь ей было стыдно за свою вспышку. Она отстранилась было, но Мари ухватила ее за руку, и прижалась лбом к плечу.
– Не ради вас. – Ответила Мириам, чувствуя тепло ее слез, бегущих по коже. – Но… и для вас тоже.
– Противоречие. – Всхлипнула Мари. – Ты противоречишь сама себе.
– Да. – Немного растерялась Мириам. – Но сложно вот так сразу сказать, почему я что-то делаю…
Мари хихикнула.
– Видишь других, но не себя?
– Ну… и что? Разве не у всех так?
– Обычно у людей наоборот. Это… очень правильно – следовать своим чувствам, не копаясь в них, не пытаясь объяснить. Но я так не могу. Я знаю, как все устроено, и это единственная моя сила.
– Но это совсем не значит, что нужно говорить всякое про… про друзей.
– Я не говорила о вас ничего плохого. Может быть, я просто не поняла чего-то, или, возможно… – Мари подняла глаза, встретившись взглядом с Мириам. – Это ты чего-то не понимаешь.
Мириам отстранилась.
– Ну и пусть. Я сама разберусь, и мне не нужны советы.
– Тогда… прости еще раз, за то, что вмешалась не в свое дело. У тебя будет все хорошо, я не сомневаюсь, позволь только сказать тебе. – Мари на секунду задумалась. – Возможно, это ничего не значит для тебя, но я слышала… мне приходилось читать о том, что человеческие поступки определяются различными мотивами. Некоторые люди хотят награду сразу, некоторые мечтают о ней, но те, кто не хочет ничего – на самом деле хотят намного больше, потому что их мотивы… глубже.
– Ты опять об Арго? Или обо мне?
– Ты тоже желаешь чего-то, Мириам. – Мари вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Я только об этом. И, наверное, повторяюсь…
Мириам прыснула.
– Это вся мудрость из твоих книг?
Мари улыбнулась в ответ.
– Больше не злишься на меня?
– Я и не злилась, это было… просто…
– Теперь я знаю, чего не нужно говорить в твоем присутствии. – Серьезно сказала Мари. – Это не повторится. Мы же друзья, да?
– Друзья. – Мириам сжала ее руку, и рядом рассмеялась Мона:
– Вы такие суровые, это что-то. Такой спектакль, такие лица. Нашли, из-за чего ссориться.
– Ссора – это повод для примирения. А примирение – повод для поцелуя. – Со смешной гримасой произнесла Мари, и Мона рассмеялась еще громче.
– Нет, целовать меня не надо… – Испугалась было Мириам, но Мона уже звонко чмокнула ее в щеку.
– Стесняешься? – Мари, тоже засмеялась, заставив Мириам покраснеть. – Ты же знаешь нас лучше всех. Лучше любого, кто едет с нами.
– Я услышала, что случилась утром, и решила, что вам нужно помочь. Но теперь поняла…
– И я поняла тебя, Мириам. – Мари все еще улыбалась, но в синих глазах загорелись знакомые острые искры. – Я не буду больше вмешиваться в твои дела.
– И я в твои… наверное. Будете завтракать?