— И ты отгородилась ото всех, пялишься вниз и ищешь в темноте ответ? Или тебе просто рожи наши прискучили? — жилистая хмыкнула. — Зависла, прямо как я на аванпосту. А твой этот робот самоустранился, — она зыркнула на стадо разновеликих экранов над пультом, наводящим на мысли то ли об АЭС, то ли о звездном корабле.
Молчаливая снова неопределенно пожала плечами.
— Ну да, я сидела в тамошней казарме, и пила, и думала, что все у меня сгорело, и больше не на что опираться, и облажалась я со своей самостоятельностью по самые уши. И виски то в горло не шло, то не обжигало. Мать его! — поскольку рядом не оказалось ничего, чтобы разнести, Кэсс ударила кулаком в ладонь. — Больно… Я вон тоже. Подняла свой караван из ничего, выпестовала, выкормила с рук, и потом его сожгли. Просто сожгли, даже не разграбили. Чтобы подгрести под себя мое имя.
Она шумно вдохнула, верно, жалея, что так и не всадила пули в конкурентов. И продолжила с мрачной убежденностью:
— А у тебя больше, чем караван. И падать будет больнее, если вообще выживешь. И раз уж хватило наглости извернуться, прокинуть всех и вся и вырвать кусок из-под оскаленных морд сцепившихся быка и медведя — продавай его подороже. Прямо сейчас. Пока ты на гребне, пока герой и знамя пустошей, а не просравший все идиот.
Кэсс запыхалась от столь длинной речи, вдохновленной виски, и надолго присосалась к горлышку фляги. Сверху раздались редкие хлопки ладоней.
— Не слушай ее, — звонко заявила Вероника. — Это сейчас НКР и Легион равно взбешены, как ты ловко все провернула у них под носом. А главное, внезапно. Даже для самой себя, так? Они опомнятся, и подумают, и наверняка оценят преимущества буферной державы промежду ними.
Кэсс вздернула голову:
— Ты еще здесь?!
— Ага, — Вики хмыкнула. — Мне ведь тоже интересно. Да с Мохаве будут пылинки сдувать!
— Легион?!
— И он тоже. Потому что пока у нас есть секьюритроны мистера Хауса, мы в состоянии навалять им по самое не хочу, как в этот раз. Ну и торговать порою намного выгодней, чем драться. А легат Ланий — вовсе не такой упертый дурак, Кэсс, как тебе хочется думать. И если бы ты хоть чуть-чуть знала историю…
И исчезла прежде, чем рыжая разразилась матерной тирадой касательно досужих умников-писцов из Братства Стали.
— Так что будешь делать? — спросила Кэсс хрипло, опять поворачиваясь к Курьеру.
— Легион вернется. И НКР тоже. Империи не могу не расширяться и не захватывать все, что способны подгрести. И нам придется готовиться к этому. А пока, — она шагнула ближе к стеклу. — Пока я наберу рабочих замостить Стрип. Потому что надоело все время спотыкаться.
— Что-о? — в ошеломлении протянула Кэсс.
— Мне надоело жить в свинарнике! Я ненавижу эти занавески! Ветхая дрянь! — Курьер рванула вниз голубовато-серую, точно обгрызенную понизу тряпку в арке между помещениями — бывшую портьеру. Та упала ворохом под ноги, поднялось пыльное облачко. А девушка, хромая, ринулась ко второй, расправляясь с ней столь же безжалостно. И нацелилась на третью.
— Они напоминают тебе мистера Хауса?
Курьер развернулась, резко проведя локтем вдоль лица:
— Он был мерзкий! Опутанный трубками, тощий, как макаронина, полутруп, диктующий свои условия живым. Я не жалею о нем. А занавески. Они колышутся, и…
— То есть… ты боишься занавесок?
— Нет, черт возьми! — взревела собеседница, топая ногой. И опустилась на пол, обхватив голень, кривясь от боли. — Столько роботов… могли сменить. Или подшить, хотя бы.
Кэсс наклонилась, протягивая руку:
— Слишком тонкая работа.
— Для секса они годились. Так что и это бы смогли.
С помощью рыжей Курьер утвердилась на ногах.
— Я говорила Хаусу, что сильнее люблю Мохаве. Что на пустошах мне лучше, чем в этом городе. Потому что тут все прогнило и изветшало. А мы цепляемся за останки старого мира, не решаясь начать жить заново.
Она замолчала, тяжело и хрипло дыша.
— Между прочим, — заметила рыжая назидательно, — если бы ты не претендовала на самостоятельность и оставила все разгребать НКР, ты была бы счастливее.
— А другие?
— Вы можете любить НКР, Кэсс, но другие не обязаны с вами согласиться. Добрый вечер, девушки. Или, верней, доброй ночи. У вас тут что? Генеральная уборка?
С лестницы с добродушной насмешкой глядел сверху вниз мужчина, из тех, что красавцем не назовешь, но симпатичным запросто. Вероника, облаченная в нарядное белое платье, встав на цыпочки, выглядывала из-за его спины.
— Нет, док. Охота на рваные занавески, — Кэсс пожала угловатыми плечами. — Впрочем, это не мое дело.