Жди, тлатоани империи Теночк, совсем скоро наша встреча таки да состоится. Правда, время выберешь ты, а вот место, тут без моего с Белль согласия тебе не обойтись!
Глава 2
Глава 2
1504 год, май, Пуэрто-Рико.
Густав фон Крайге, байлиф Пуэрто-Рико — не одноименной крепости, а всего острова, принадлежащего Ордену Храма, то есть по факту династии Борджиа — пребывал в прекраснейшем настроении, хотя последние не дни, а недели выдались чрезмерно хлопотными. Хлопотными настолько, что он даже переложил немалую часть своих прямых обязанностей на сенешаля крепости, благо Лодовико Фабри был готов выдержать и не такой груз на своих плечах.
Причина такого, на первый взгляд, небрежения к собственным обязанностям? Самая весомая — необходимость бросить ещё одну гирьку на ту чашу весов, что символизировала влияние тамплиеров в Новом Свете. Первые настоящие переговоры, которые должны были состояться в Новом Свете. Переговоры не между уже находящимися тут союзниками, а Изабеллой и Фердинандом Трастамара, властителями Испании, пускай не лично, через доверенных лиц, а также той, которую они признали не равной себе, конечно, но заслуживающей не только разговора, но и заключения договора как с полноценно независимым правителем.
Анакаона, первая среди касиков таино на Эспаньоле, к чьему мнению прислушивались непокорные испанцам касики Кубы и даже иных островов. И от чьего имени — не всех, но некоторых, она тоже готова была говорить. Очень важное событие и само по себе, а в условиях ведущейся войны с империей Теночк так особенно. Тлатоани последней, к слову, тоже желал говорить, но уже не с испанцами, а лично с гроссмейстером и императором Чезаре Борджиа.
Переговоры двух императоров — дело особенное, нуждающееся в предварительной подготовке, зачастую весьма длительной. Ну а те, что были поручены ему, байлифу первого владения тамплиеров в Новом Свете — они являлись более простыми и не такими значимыми для тех, кто не слишком умел смотреть в самую глубину вопроса, выискивая не только явный, но и скрытые смыслы. А их, скрытых, хватало!
Обе стороны были уже тут, на острове. Более того, в самом Пуэрто-Рико, принятые с предельным гостеприимством и приличествующим ситуации уважением. Посланники, облечённые доверием Трастамара — вице-губернатор Кубы Диего Веласкес и советник вице-короля Нового Света Родриго де Бастидас. Таино Эспаньолы и не только сего острова представляла сама Анакаона, доставившая испанцам столько хлопот, а в последние месяцы становящаяся всё более сильной за счёт появившегося у её воинов боевого опыта, помощи со стороны империи Теночк, а также почувствовавшая вкус ограниченных, но побед. Конечно, эта далеко не самая обычная женщина прибыла не одна, в сопровождении «свиты», в основном из её собственного рода/племени, но и несколько полностью покорных её воле касиков имелись. Символизировали, так сказать, власть Анакаоны над немалой частью самой Эспаньолы и влияние на земли вне острова.
Политика! Та самая, в которой он сам варился не первый год и не собирался покидать этот временами кипящий, временами замерзающий до состояния куска льда. Но неизменно опасный и ядовитый котёл.
Яда действительно хватало. Чего стоило хотя бы то послание, которое показал ему один из испанских посланников, Диего Веласкес Консуэло де Куэльяр! Дорогого оно стоило, особенно будучи показанным Анакаоне как пусть не полностью убедительное доказательство, но как знак угрозы со стороны… её же собственных людей. А вот кого именно и вообще не являлось ли это попыткой со стороны испанцев посеять раздор между таино и их союзниками из Теночка — тут предстояло решать лишь самой Анакаоне. Решать то да, предстояло ей, но вот наблюдать за ходом этого решения байлиф Пуэрто-Рико мог. Как лично, так и посредством доверенных глаз и ушей, умеющих не только хранить тайну, но и правильно записывать увиденное и услышанное в нужные место и время.
Наблюдение! В крепости Пуэрто-Рико хватало самых различных мест, куда вели тайные ходы, заложенные на этапе строительства. Потайные двери, скрытые в стенах; слуховые отверстия, равно как и замаскированные подкрашенным должным образом стекло смотровые щели. Обнаружить их могли лишь особо пытливые умы, к тому же знающие о том, что Борджиа пусть не везде и не со всеми, но нет-нет да и использовали старые, ещё египетские традиции знать всё, что говорят и даже чем дышат некоторые из приглашённых гостей.