Утром же… Открывшиеся ворота — одни из трёх, что имелись в Коба — из которых хлынул поток воинов. Встреченный, как водится, залпами, но… Это были те ворота, которые находились по ту сторону от временного лагеря тамплиеров, а потому залпы были жидкие. Аркебузно-пистолетные, порядка ради, после чего малые отряды храмовников предпочли быстро отступить к уже собственным укреплениям. Принцип прост — хотят воины Теночка в очередной раз разбить головы и выпустить потроха погулять в атаках на защищённые немалым числом орудий позиции? Да добро пожаловать, меньше хлопот при собственно штурме города окажется!
Так думал что сам Слободан, что его адъюнкт- и просто рыцари. Только все они ошиблись. Ошибка стала очевидной довольно скоро, как только в подзорные трубы стало заметно — науа не просто выводят войска, они выводят население Коба, не желая подвергать тех опасности. Сами же частью становятся сопровождением, ну а оставшейся — и заметно большей — выстраивают заслон, будучи готовы защищать своих, давая им время уйти.
— Храбро и достойно, — процедил рыцарь Ордена Грегор Замгерц. — Помню что османов, что мамлюков — эти своих женщин спокойно оставляли.
— Потому и Кодекс к одним применим, к другим же никогда, — отозвался Слободан, умеющий ценить достойное поведение врага. — Пусть убираются. Только пошлите к ним пленных из тех, которые двигаться ещё могут — пусть скажут. Предупредят!
— О чём, сквайр?
— О том, что если вздумают поджигать город — будем перемешивать их воинов с землёй и железом, Грегор, — ухмыльнулся Никшич. — Я хочу преподнести Коба гроссмейстеру на золотом блюде. Даже с не проломленными стенами и не взорванными воротами. А ещё пригласить сюда, внутрь так и не взятой ими крепости, громко обо***вшихся Писарро с Пинсоном на торжественный обед или ужин. Пусть насладятся внутренними видами очередного города науа.
Жизнерадостный хохот собравшихся вокруг храмовников был яркой реакцией на слова их местами бешеного, дикого, иногда громко ругаемого, но всё же признаваемого одарённым военачальником собрата. Тамплиеры радовались. Чему? Не только и не столько взятию города — быстрому и не такому ух и кровавому, хотя потери были, в том числе из-за используемой Никшичем тактики — скорее уж успеху, на который, признаться, далеко не все рассчитывали. Политическому успеху, что превосходил чисто военный. Взятие Папантла с одной стороны, что давало возможность ещё сильнее влиять на теперь окончательно союзных тотонаков. И почти сразу, с малым по времени промежутком, захват не просто города науа в глубине материка, но ещё и того, в котором не было откровенно ненавидящих империю людей. В сколько-нибудь значительном количестве разумеется, ведь недовольные и ненавидящие всегда были, есть и будут. Без разницы, империя ли это Теночк, Испания или любое иное европейское государство. И не европейское тоже. Суть человеческая, вот что объединяло всё.
В любом случае, Коба был взят! Оставалось занять его, после чего отправить вести в Тулум, а оттуда уже в Куйушкуи, Папантла, Пуэрто-Рико. Ну и в Веракрус, конечно. Слободан Никшич более прочего хотел бы посмотреть на то, какие выражения появятся на лицах обоих Франциско — Писарро и Пинсона. Имелись у него сомнения, что испанцы смогут нанести нечто большее, чем просто отвлекающий удар. Бесспорно, он тоже окажется полезным, принесёт запланированный гроссмейстером результат. Только сравнение его, Слободана, усилий и усилий испанских… Пусть увенчанные коронами головы обоих находящихся в Новом Свете Борджиа сравнивают и делают правильные выводы. Ведь Борджиа. они крайне редко ошибаются, а уж вознаграждают сделавших больше ожидаемого всегда. Исключений серб припомнить просто не мог.
Глава 4
Глава 4
1504 год, июнь, Папантла, временная столица княжества Тотонакского
События неслись вскачь, словно постоянно и жесточайшим образом пришпориваемая лошадь. Мирные переговоры с таино, которые всё длились, длились, но всем было очевидно — миру быть. Просто обе стороны, уподобившись двум базарным торговкам, выбивали друг из друга наиболее выгодные для себя условия. По факту же что от Анакаоны, что от Веласкеса с Бастидасом на Эспаньолу полетели послания — от кого приказы, от кого настоятельные просьбы, подкреплённые авторитетом находящихся по ту сторону океана монархов — немедленно прекратить любые нападения. Перемирие, по-простому говоря, оно уже состоялось, дело было лишь за официальным заключением мира. Того самого, от которого изволил кривить рожу вице-король Нового Света и наверняка бесился властелин империи Теночк, наш главный и основной нынче враг. Это было хорошо.