Трое суток. Именно столько потребовалось нашим войска с того момента. как первые штурмовые отряды проникли в город. Много это или мало? Смотря с какой стороны посмотреть. И какие цели планировалось достигнуть.
Мерзкое это было дело — брать штурмом заполненный фанатиками, к тому же одурманенными — словами и химией — город. Каждый дом, дворец, тем более мечеть — все они становились в той или иной мере укреплениями, в которых находились… Да кого там только не находилось! Мамлюки и османы, йеменцы и бедуины, воины султаната Ак-Коюнлу и Крымского ханства. В общем, всякой твари и далеко не по одной паре! В наших воинов летели стрелы и камни, домашняя утварь и проклятья, лилось расклеенное масло и подожжённая смола либо иные горючие жидкости. Про кипяток местные тоже не забывали, частично мешало им разве что небольшое количество дров, но… их замещала мебель и вообще всё, способное гореть в кострах. И каждый дом, склад, мечеть — всё это штурмовали, руководствуясь тем самым Кодексом Войны.
Эксцессы? Куда ж без них. У некоторых вояк — как наших, так и из числа союзников — от накала эмоций и озверения вследствие стремления врага прикрыться живыми щитами — реально включался «режим берсерка» или просто временно сносило крышу. Итог — начинали рубить всё и всех на своём пути, отличая разве что своих от чужих. Нервы, аффект, нельзя не понять и не войти в положение, особенно если это случалось после потерь, без которых можно было обойтись, не будь защитники Мекки столь подлы в своих «изобретениях». Таких просто отводили в тыл, давая время прийти в себя, а там уж старались оценить, можно дальше применять человека в конкретно этом штурме или лучше не стоит.
Не просто кровь, а грязь, с ней перемешанная — вот как в метафизическом смысле выглядело происходящее. А ещё множились силы тех, кто охранял тех самых пленников и пленниц, которых по Кодексу Войны трогать было нельзя, иначе как в случаях самозащиты. Да, тут можно было под неё подвести, но вот с точки зрения репутации проводимого нами, Борджиа, Крестового похода, из-за категорического нежелания давать врагам мощный козырь в руки для дальнейшего использования однозначно не следовало. Настоящим, серьёзным врагам, к коим теперь относились Мамлюкский султан Аль-Ашраф Кансух аль-Гаури и наследник оного Туман-бай аль-Ашраф. Им уже вынесен приговор, который будет приведён в исполнение при первой же возможности. И пофиг, в какую именно щель или дыру/нору они забьются. Равно как больше не играет значения, что раньше мы не ставили целью физическое устранение коронованных особ и их близких родственников. Нет уж, в планируемой булле, в отдельном, дополнительно введённом пункте Кодекса Войны будет специально прописано, что творящие подобное, использующие в битвах «живые щиты», ставят себя вне любых законов, божеских и человеческих. А потому только и исключительно смерть, словно бешеным собакам.
Трупы, трупы, трупы… Множество раненых, оказывая помощь которым, наши врачи уже выбивались из сил. Сначала, понятное дело, занимались своими, но ведь имелись ещё и эти, одурманенные проповедями и наркотой не то заложницы. Не то смертницы, не то странных гибрид оных. Плюс дети и подростки, а с последними хлопот было поболее прочих. Они то уже ненавидели нас более чем осознанно. Впрочем, надежно фиксированный пациент и лечится проще, не брыкается… хоть и с анестезией. Её, кстати, удалось значительно пополнить, пусть не сильно и требовалось. Чисто случайно в одном из складов нашли немалое количество этой дурманящей мозг отравы, напрочь запрещённой в странах Европы всем, кроме врачей, использующей оную лишь при операциях и в редких случаях для облегчения сильных болей пациентов.
Другие случаи… их даже эксцессами назвать никак не получалось, уже со стороны врагов. Некоторые из числа особо офанатевших, к тому же обкуренные до полного исчезновения здравого рассудка, сжигали себя в домах, самоубивались — и пофиг бы на это — но ещё и тех самых некомбатантов с собой на тот свет утаскивали. Жесть как она есть, пресекать которую получалось в малой части случаев. Воистину. Ливорно по сравнению с Меккой был детской песочницей. Зато этот штурм в очередной раз и теперь уже с абсолютной наглядностью показывал, с каким именно врагом вот уже не первый век столкнулись государства Европы.