Над парадом
шел дождь и не переставал.
Дождь, под которым мы трудились
на ратном поле, под свинцом,
где врукопашную сходились
с фашистами — к лицу лицом…
Качнув штыки,
знамена,
каски,
герои битв прошли во всем
неповторимом,
словно в сказке,
великолепии своем.
Дождь омывал знамена славы,
шумевшие в чужом краю
у Кенигсберга и Либавы,
у Будапешта и Моравы, —
в неостывающем бою;
шумевшие на поле брани
от Альп до северной волны
и кончившие путь на грани
Берлина —
на меридиане
остановившейся войны.
За сводными — в конце колонны,
опущенные на древках,
качнулись прусские знамена
у победителей в руках.
Они как будто слезным взглядом
окидывали всех,
кто рядом
над их концом торжествовал,
склонив к ногам их…
Над парадом
шел дождь.
И не переставал.
6
Я вновь, мой друг, с тобой сегодня.
Закрой глаза, со мной пройди:
вот видишь — берег,
пристань,
сходня…
В тот день над Волгой шли дожди…
Я не забуду час прощанья
с тобой, мой друг,
любовь моя:
в тот час слезою заклинанья
благословила ты меня.
Не удержавшись от стремленья,
дыханья не переводя,
я поцелуем снял в волненье
с твоих ресниц слезу терпенья.
— Ты плачешь?
— Это от дождя…
Все проясняется с годами.
Пусть нынче верится тебе,
что дождь был третьим между нами —
в твоей судьбе,
в моей судьбе.
Шумя, он вновь идет Москвою,
ее проулками тесним.
Ты с непокрытой головою
выходишь в дождь.
Ты дружишь с ним.
Он — светлый знак в твоей надежде,
незатемненный знак того,
что ты пройдешь со мной, как прежде,
садами счастья моего…
Не зря я видел сквозь метели,
сквозь бой, сквозь ветер дождевой —
на самой трудной параллели —
с открытой дверью домик твой.
Вена, 1945 г. Москва, 1946 г.
Встреча друзей
Мы снова сошлись воедино,
мы снова за старым столом.
Не грех, что он малость расшатан —
чтó прочно стоит под вином?
Не грех, что домой принесли мы
задумчивый свет седины —
печать горевых испытаний,
почетную тяжесть войны.
У каждого есть
и разлука,
и встречи желанные есть;
победа моя принесла мне
прямую, суровую весть.
…Встают предо мной как живые
сраженные вражьей бедой:
шахтинец Василий Теплинский,
сгоревший над финской водой;
архангелец Саша Тетерин,
упавший у прусских снегов;
и ты, богатырь Приднепровья,
волжанин Иван Ликунов;
и ты, смоленчанин веселый,
седого Кутузова брат,
отец мой, Андрей Городецкий,
старинный окопный солдат…
Давайте ж, друзья по оружью,
товарищам честь воздадим:
давайте четыре минуты
в молчанье святом постоим.
Давайте четыре бокала
наполним
и дверь распахнем,
поверив, что поздно иль рано
войдут они четверо в дом.
Пусть в эти минуты вместится
железный закон торжества:
живых откровенная горечь
и мертвых живые слова.
Пусть эти четыре минуты
стоят в окружении мглы
на страже Великого Долга
зенитные сосен стволы.
Москва, 9 мая 1946 г.
Встречное дыхание
Ни уходящих в небо крыш,
ни соблазнительных афиш,
ни коммунальных милых сцен,
ни разговоров
о сногсшибательности цен
таксомоторов,
ни привокзальной суеты,
ни гвалта рынка —
здесь просто воздух, и цветы,
и кваса крынка.