Поев, лёг на спартанскую откидную кушетку и отключил освещение. Два часа сна должны помочь ему собраться. Собраться из мелких кусков.
По своей планировке его «panic room», убежище внутри убежища, которое можно было изолировать от остального «Кондоминиума», выглядело как каюта космического корабля. Вот ему и начало казаться, что он находится в отделившейся спасательной шлюпке где-нибудь за орбитой Юпитера. Сон навалился внезапно, как смерть. Но перед этим в его мозгу успел всплыть один важный эпизод.
Они встречались для обсуждения деталей. Лично, без всяких электронных средств и посредников. Два генерала, один конгрессмен-республиканец, один сенатор-демократ и он – Изобретатель. Ему предложили без обиняков: «Почему вы не хотите применить ваш талант для создания супероружия?».
На первый раз Элиот отказался. «Я никогда не работал на войну. С чего бы мне начинать сейчас, господа?».
Это было не совсем правдой. А может, и совсем не правдой. Конечно, он занимался оборонными заказами. Но речь никогда не шла о проекте такого масштаба.
«Чёрт побери, мистер Мастерсон, речь идёт о безопасности западной цивилизации. Вернее, просто цивилизации, без всяких прилагательных, – произнёс сухопарый конгрессмен от штата Джорджия, по внешности типичный WASP и, разумеется, протестант. – Вы думаете, у них там ничего подобного нет? Дешёвого, но не менее эффективного. И вы думаете, они ничего не готовят?».
«Но мы не можем себе позволить неизбирательные методы, – поддержал компаньона демократ из Сан-Франциско, бывший адвокат, имевший, как и прежний президент, предков из Африки. – От вас требуется не так много. Вам надо сделать только колесницу Джаггернаута, а её карающие лезвия предоставьте другим».
Мастерсон ещё раз оглядел своих гостей, сидевших перед ним в его гостиной.
Все они были обычными представителями истеблишмента демократического государства, существовавшими в системе сдержек и противовесов. Никаких масонов, никаких «Черепов и костей», никаких иллюминатов. Биография каждого прозрачна и хорошо известна.
Правда, каждый, если отследить их генетические линии, почти наверняка был потомком хотя бы одного из представителей аристократических династий Европы. И уж точно хоть один их предок был среди тех пятидесяти тысяч британских колонистов, которые сошли на землю Нового Света до 1650 года. У каждого. Включая даже небелого юриста из Сан-Франциско.
То, что они предложили, было слишком вкусным, чтобы отказаться.
«Хорошо, – ответил он, взвесив всё. – Но я не хочу работать в ГУЛАГе, чтобы меня ещё и били за плохую работу. Я не привык, чтобы надо мной стояли с кнутом и секундомером. Я обычно делаю это сам с другими. То, что вы мне поручаете, не пытался осуществить еще никто».
«Но вы уж постарайтесь. ГУЛАГ – это не по нашей части, – ответил, раскуривая сигару, самый старший из его собеседников, генерал, участвовавший в двух последних заокеанских кампаниях. – Мы же цивилизованные люди. Вы будете иметь карт-бланш на любые расходы… в разумных пределах. Надзор будет, но мы обещаем, что он не будет обременительным. Это для вашего же блага, в конце концов».
Само оружие и источник энергии к нему уже были у них готовы и даже оттестированы – как в атмосфере, так и в безвоздушной среде. Пустыня Невада большая, а на недостаток финансирования Пентагон не жаловался даже при демократах.
От него требовалось лишь создать орбитальную платформу. Но вот в этом «лишь» крылась закавыка, практически неразрешимая инженерная задача. А именно такие он любил.
Сначала они предпочитали называть проект «Bear Spear». Медвежье копьё. По аналогии с «кабаньим копьём», которым в средние века знатные феодалы Европы поражали вепрей. А в России с похожими ходили на медведей. Такая здоровенная штуковина, на которую мишка сам напарывается, когда кидается на охотника. И его сила и напор превращаются в его смерть.
Мастерсон видел – и не по ВВС, а вживую в Бразилии, – как анаконда охотится на кабана и пожирает его. Но сможет ли она одолеть медведя?
Он мог превысить сметную стоимость в полтора раза, и всё равно они бы подписали бумаги, не моргнув и глазом. Но он уложился в предложенную сумму, зная, что после окончания проекта к его услугам будет нечто большее, чем просто деньги. Осталось только присмотреть участок земли на экваторе… Да нет же! Он его давно присмотрел. В южноамериканской стране земля, конечно, немного дороже, чем на Шри-Ланке, но зато политический режим стабильнее. Но нужна была политическая поддержка на самом верху. И тогда космический лифт мог бы стать реальностью…