Лиза остановилась, не в силах продолжать. Никакие слова не могли передать картинок, спроецированных в мозг дикаркой, слов попросту недоставало, слов было ничтожно мало, образов – много. Фред обнял её, украдкой напоил новой порцией силы:
– Хватит, понятно.
Сестра кивнула, перевела дух. Подняла голову и взглянула в серые глаза Фреда, такие же, как у неё, разве что не обведённые тонкой тёмной каймой по самому краю радужки:
– А теперь я должна спросить, а ты ответь честно. Поклянись своей силой, что скажешь правду и только правду.
Она выпустила из ладони сумрачную, фиолетовую искорку. Он с готовностью кивнул и в ответ выпустил огненную, оранжевую:
– Клянусь своей силой и будущим дипломом мистика!
«Если он у тебя будет» – подумала про себя Лиза, но вслух задала вопрос, как требовал их собственный ритуал:
– Кого ты видел на помосте у часовни?
– Я видел, – Фред сдвинул тёмные брови и поморщился. – Эльфийскую девушку, которую называют смертельно опасной тварью и которую завтра на рассвете спалят, как старое чучело весной.
– При помощи очистительного божественного огня, – передразнила инспектора Лиза, копируя его пафосный тон.
Фредерик взволновался, его щеки вспыхнули:
– Она чистое создание. Чужое, но незлобное!
Сестра сложила руки на груди:
– Предлагаешь пойти и рассказать всё это инквизиторам и настоятелю? И всей этой неотёсанной деревенщине, которая спит и видит, как бы кого-нибудь на кол посадить или на костёр?
Юноша молчал. Невообразимо долго для своей огненной натуры. Потом тихо сказал:
– Лиза. Это не какое-то там привидение из подворотни. Там охрана из Ордена, они натасканы на тёмных магов. Там будет Святой круг. По всей площади. Они активируют его до наступления темноты.
– Главное только войти в круг, дальше никакой запрещённой магии. Слабость, сон, молчание. Стандартные, целительские заклинания. Школьные. За это не костёр не сажают.
Он покачал головой, не поднимая глаз. Девушка пожала плечами:
– Как хочешь, Фред. Я рискну. Мне нужно кое в чём, как они там сегодня кричали – удостовериться?.. Вот. Если я помогу ей, то она, возможно, поможет мне. Поможет понять, откуда во мне этот дар, это проклятие. Уж не оттого, что матушка говорит, будто я родилась на Севере и чуть не померла от холода во младенчестве.
– Ты неправильно поняла меня, сестрёнка, – прошептал Фред. – Я хочу пойти один. Во мне нет никакого тёмного дара, а значит, круг пропустит меня и так. Никто не забьёт тревогу. Дальше – только стандартные…
– Нет, ни в коем случае. Нет! Твоя энергия разве что как фонарь не светится, тебя издалека почуют. Себя погубишь и всю семью. О родителях подумай.
– А ты подумала? – запальчиво возразил он.
– С позапрошлого года только об этом и думаю. Случись чего – всем только лучше будет. И маме, и отцу, и Молли, и Элин, и деду, и даже Хруту. Скорей бы уже выпускной и уехать подальше, пока не разнюхали, не почуяли. В городах, говорят, столько всякого сброда, что никто магические следы не отслеживает.
– Кто почует-то? Сморчок вон первый бы побежал к инспектору, ему бы только нос свой засунуть в какое-нибудь дерьмецо, а потом лапки потирать, что из этого выйдет. И ничего, не замечает пока.
– Пока, – уточнила Лизабет. – Пока на мне этот амулет, о котором родители не желают разговаривать. Но ты ведь видел, что с ним происходит, когда я прикасаюсь к своей силе. Сейчас это только маленькие трещины, а назавтра он может рассыпаться в прах.
Девушка осторожно потянула за цепочку и вытащила оправленный в тонкое серебро дымчатый камень. Чернильная тень, что застыла в полупрозрачном кварце, с каждым днём становилась всё светлее, всё бледнее. Когда-то гладкий и отполированный минерал покрылся теперь паутинкой и крошился как песчаник, если Лиза проводила по нему кончиком ногтя. Минуло уже почти два года с тех самых пор, когда она разгадала назначение амулета, но никакие осторожные расспросы или робкие намёки не помогли ей узнать о происхождении вещицы. Она с детства помнила, что есть темы, которые родители не любили обсуждать, и одной из этих тем была их служба в северном городе Ольдене, на границе Предела. «Непростые были времена, непростые, огоньки вы мои», – только и промолвил старый дедушка, к которому Фред и Лиза попытались приставать с вопросами.