Глядя в иллюминатор на удаляющуюся землю, окончательно уверовал, что существует нечто, чего не постичь ограниченным человеческим разумом, нечто, что имеет власть и силу, и способность влиять на судьбы людей.
Господь Бог существует.
Он пожалел его.
Дал шанс.
Открыл путь.
Через восемь часов пребывания в воздухе Виктор оказался в Торонто.
Знал бы, что его ждёт – ну, хотя бы в тот первый год жизни в Торонто – прежде чем рыпнуться, для начала хотя бы какую-нибудь информацию собрал. А уж английский бы зубрил день и ночь. Но он ехал наобум.
До отъезда воображение случалось рисовало смутные, приятные картины – виделась красивая машина, двухэтажный дом на берегу озера… Но первые же дни пребывания в новой стране отрезвили и развеяли все розовые мечты.
Он оказался одним из первых в очереди на паспортный контроль, одним из первых вышел в зал ожидания и минут тридцать, поджидая остальных из своей туристической группы, стоял, рассматривая канадцев, толпящихся за ограждением в ожидании знакомых, друзей и родственников, прибывших этим же рейсом.
Его же здесь никто не ждал.
Культурная программа турпоездки включала посещение нескольких достопримечательностей Торонто и его окрестностей, но он не стал тратить на них время – ещё увидит. Главное сейчас – хоть как-то зацепиться в этом чужом городе. Вдруг понял, что не имеет ни малейшего представления, как найти жилье и работу. Одна надежда, что поможет парень, адрес которого дал ему бывший штурман дальнего плавания. При первой возможности в первый же день своего пребывания в Торонто Виктор позвонил ему. И в тот же вечер они встретились в крошечном вестибюле третьеразрядной гостиницы, в которой разместилась их киевская группа.
– Ник, – представился он, пожимая руку. И тут же поправился, – Николай.
Пригласил в пиццерию по соседству, огромную, неуютную, набитую в этот час утомлённым народом. Когда уселись за столик, первым делом поинтересовался, когда Виктор прибыл.
– Сегодня.
– Значит, завтра с утра иди и сдавайся иммиграционным службам. Чем раньше, тем лучше.
– Куда идти? – не понял Виктор.
Николай объяснил, что чем раньше он заявит о своём желании остаться в Канаде, тем больше шансов у него получить вид на жительство. Да и весь процесс быстрее начнётся и закончится.
Идти и сдаваться? Да его же тут же отправят назад! Тем более что группа, с которой он прибыл, пока ещё здесь!
– Маловероятно, – сказал Николай, разрезая пиццу. – Не отправят, пока не разберутся.
Дома Виктору казалось, что уж он-то приспособится к любой ситуации, только бы получилось перевалить за кордон. И вот ему это удалось, вот он сидит здесь, и что? Куда идти? Что делать? Где жить? Николай пожал плечами. Если сразу сдаешься – без крыши над головой не останешься. А работа? Ещё наработаешься, туманно пообещал Николай, это уж точно. Вот несколько адресов и телефонов. Работодатели. Только не обольщайся, хотя и бывшие соотечественники – платить будут мало.
В этой стране нужно рассчитывать только на себя, на свои силы, повторил слова старого штурмана. Тем, кто едет на праздник жизни, лучше сразу назад поворачивать. Нету тут праздника. И не предвидится.
Дом на берегу озера Онтарио!
Виктор покачал головой, удивляясь своей давней наивности. До первого дома было ещё плыть и плыть. Прошло несколько лет, прежде чем он смог позволить себе снять первый настоящий дом, да и то на пару с приятелем, – а до этого жил, снимая лишь комнаты или, в лучшем случае, крошечные квартирки.
И кем только не работал! Уборщиком в магазинах и офисах, убирал улицы, грузил и разгружал товар в супермаркетах. Одно время работал на бензоколонке на одного бывшего соотечественника, который платил на редкость скупо, но при этом с таким видом, что буквально облагодетельствовал Виктора, взяв его на работу. Как-то в дождливую погоду группа пацанов, заруливших на заправку с громоподобной музыкой в салоне, дёрнула с места раньше времени и оторвала и уволокла шланг заправочной колонки. Целую неделю Виктор работал бесплатно, отрабатывая нанесённый хозяину ущерб.
Без знания языка нечего было рассчитывать на какую-то стоящую работу. Язык долго оставался прямо-таки непреодолимым препятствием. Иногда он приходил в отчаяние, слушая радио или пялясь в телевизор – для него звучала оттуда сплошная тарабарщина, в которой мелькали лишь отдельные знакомые слова. И ведь учил же он этот проклятый английский, и в школе учил, и в институте, и на курсах! Но, видимо, как, посмеиваясь, говорил Лёшка, бывший учитель из Волгограда, намывая рядом с ним огромные окна супермаркета, методика была не та.