— Худо дело. — Я рассказал Даниле о том, что увидел. — С той стороны, если постараться, выдернуть решетку можно.
— Стало быть, будем думать, как попасть на ту сторону.
Он подошел к двери и стал барабанить ногой. Ответ оказался неожиданным: окно закрыли мягкие сапоги степняка.
— Чито стучишь? Конязь сказала до утра сидеть, думать.
Мы едва успели броситься в угол на солому, но потом я подумал, что при ярком дневном свете разглядеть, что мы освободились от пут, почти невозможно.
— Пить хочишь?
— Давай, — буркнул Данило.
— На!
Раздалось журчание и в оконце потекла дурно пахнущая струйка — хорошо что на нас не попал. На дворе захохотали — «шутка» степняка понравилась.
Данило зашипел от бессильной злости, да и у меня кулаки зачесались.
— До того, как они меня убьют, я их десятка два голыми руками передушу!
— Им тебя убивать нельзя.
— Тем более.
Мы уселись в угол и проговорили до вечера. Данило рассказывал о своих походах и подвигах, а мне и рассказать было нечего, я сидел и внимал. Бабка говорила, что умный человек все время учится, даже когда слушает. Я себя умным не считал, но слушать других любил. Когда надоедало, выходили в центр нашей ямы и начинали бороться. Один раз я даже положил его, наверное потому что Даниле было не до борьбы, я это чувствовал.
Ни еды, ни воды нам так и не принесли. Пару раз в окно заглядывал давешний тюремщик, издевался, а когда я пообещал, что самолично вырву и скормлю собакам то, из чего он нам воды налил, рассердился:
— Русская свинья! Я твою маму…
— Был ты моим папой, я бы тебя еще в колыбели задушил!
— Буду воеводой у здешнего князя — первого тебя на кол посажу! — пообещал Данило.
Видимо, такая возможность тюремщику пришлась не по душе, потому что он, ругаясь, отошел.
— Силу за собой чувствует, мразь. Мне бы с ним в чистом поле встретиться, я его одним мизинцем…
Я посмотрел на его сжатые до хруста кулаки-кувалды и ни на секунду не усомнился, что будь Данило даже с одним мизинцем, от степняка осталось бы мокрое место.
Прошло время, на дворе стемнело, говор и шаги стали утихать. Когда мы почти потеряли надежду, в оконце кто-то поскребся.
— Тихо! — послышался шепот Всеслава. — В тереме пируют, но во дворе все равно стража стоит.
— Где?
— У ворот, у крыльца и дворы обходят.
— Эх, меда бы сейчас? — мечтательно вздохнул Данило.
— Нашел время! У посадника перед смертью попросишь, — зашипел я на него.
— Да не нам, чудило, а страже подсунуть.
В окне я видел только силуэт Всеслава, но почувствовал, как он усмехнулся.
— Не один ты такой умный. Я бочонок уже выкатил. Как Медведица опрокидываться начнет — приду снова, а пока держите…
Мы услышали, как что-то звякнуло о пол. В свете звезд, пробивавшемся в темницу, различили пару ножей и короткий меч, какими нас загоняли стражники. Я подумал, что его хозяин наверняка спит где-нибудь в амбаре… вечным сном. Ножи были швыряльные, такими дед Еремей учил меня попадать в цель и своего достиг: я с сорока шагов вонзал нож в тонкую березку и промахивался один раз из ста.
— Умеешь ими пользоваться? — спросил Данило, увидев, как я привычно примеряю их к руке.
— Еще бы!
Мы прижались к стене в ожидании Всеслава. Сердце у меня стучало так, что, наверное, его было слышно в Киеве. Мой соратник был спокоен. Я ему позавидовал. Через некоторое время во дворе раздались ленивые шаги. Неожиданно они остановились.
— Во! — раздался тихий возглас. — Волобуй, гляди, чего я нашел!
— Похоже на мед, — немного погодя удивленно отозвался второй голос. — Вареный, — произнес разочарованно и еще через минуту добавил: — Но крепкий!
— Дай попробовать!
— А вдруг князь узнает?
— Мы ему не скажем, — хихикнул первый.
Послышалось продолжительное бульканье.
— Ух, хорошо-о-о…
— Ну-ка дай мне.
Снова бульканье.
— Да-а, хорошо-о-о…А не пойти ли нам отдохнуть в амбар?
— Думаешь, не хватятся?
— Куда им! И давай Коваля позовем, он мне давеча похмелиться дал.
— Ну да, Коваля! Он сам все выпьет, нам не достанется, — обиженно протянул первый.
— Не жмись, тут на десятерых хватит, берись за бочонок — приказал Волобуй.
Кряхтенье, нетвердые шаги — и все стихло. Мы с Данилой с облегчением перевели дух. Прошла, как мне показалось, целая вечность. Все было тихо. А вдруг Всеслава схватили? Или ему что-то помешало, и утром нам предстоит закончить жизнь в битве с княжескими воинами? Я так пристально вслушивался и вглядывался в темноту, что мне уже стало мерещиться розоватое сияние за виднокраем.