Дамьен взял свечу, отправился в постель. Проснулся он рано, но все утро никуда не выходил, а днем ноги опять как бы сами собой повели его в парк.
В парке было пустынно, ветер кусал за щеки, но возле дворца он встретил человека, который, казалось, тоже кого-то ждал. — Доброго вам дня, мсье, — приветствовал его незнакомец. —Какой ужасный холод!
— Я надеялся увидеть короля, — ответил Дамьен.
— Я тоже поджидаю Его Величество. Я изобрел кое-что и хочу показать свое изобретение королю. Король такими вещами интересуется.
— Значит, вы ждете короля здесь, а мне сказали, что двор перебрался в Трианон.
— Так-то это так, — ответил изобретатель, — только, как мне сказали, он немного попозже приедет сюда — навестить мадам Викторию, которая заболела и осталась в Версале. Боюсь, я и сам заболею, если еще простою здесь, на эдаком ветру. Может, Его Величество вообще сегодня не приедет — ни в чем ведь нельзя быть уверенным. А у вас тоже к королю дело?
— О да, — ответил Дамьен, — дело. Изобретатель повнимательнее взглянул на человека в длинном коричневом сюртуке и шляпе, которая почти полностью скрывала лицо.
— Вы хотите попросить его о помощи? — спросил изобретатель.
— Нет, я пришел сюда, чтобы помочь ему. Странный тип, подумал изобретатель.
— Вряд ли я буду ждать еще, — пробормотал изобретатель. — Его Величество наверняка в такой ветер из дома не выйдет. Желаю вам, мсье, всего хорошего.
— Спасибо, друг мой, — ответил Дамьен, — и да хранит вас Господь.
Дамьен остался в парке один. Он ходил взад-вперед, чтобы согреться, прятался от ветра за деревьями, тер руки. Потом достал из кармана перочинный нож. У ножа было два лезвия — большое и маленькое.
И вдруг он услыхал стук колес. Торопливо сунул нож обратно в карман и со всех ног кинулся за экипажем, который, как он теперь видел, направлялся к дворцу.
Было уже полпятого вечера, темнело. К тому времени, как Дамьен добежал до дворца, король уже вышел из экипажа и в сопровождении своей свиты направлялся во дворец. Во дворе собралась небольшая толпа любопытных.
Экипаж стоял здесь же. В слабом свете фонарей форейторы болтали с людьми.
— Он ненадолго, — сказал один форейтор, — только взглянет на мадам Викторию и назад.
Кто-то пробурчал, что если бы болела мадам де Помпадур, он остался бы надолго. Дамьен прислонился к стене. Он ждал.
e/>
Луи ужасно скучал: больная Виктория была еще невыносимее, чем Виктория в добром здравии. Она лежала в постели неподвижно и лишь слабо улыбалась визитерам, так что, слава Богу, не надо было пытаться завязать с ней беседу.
Чтобы было хоть немножко повеселее, король взял с собой Ришелье и герцога Айенского, тот был близким другом короля и занимал пост капитана гвардии. Дофин также присутствовал. По правде говоря, король-то и поехал из-за дофина — он не хотел, чтобы этот самоуверенный господин снова выставлял себя образцом для подражания: как же, он отправился навестить больную сестру вопреки ветру и холоду! Король считал, что он должен всем показать, какой он хороший отец, если дофин стремится всем продемонстрировать, какой он хороший брат.
Он проболтали у постели Виктории два часа, в Трианон они собрались только в половине седьмого. Король спустился по малой дворцовой лестнице в восточной части дворца, в расположенную в первом этаже залу....
Дофин шел рядом с ним. Ришелье и герцог Айенский — на шаг позади, их сопровождали четверо стражей.
Король остановился перед поджидавшей его группой, вдруг от толпы отделился какой-то человек и бросился вперед. Луи закричал:
— Меня кто-то ударил!
Он приложил руку к месту удара и почувствовал, что пальцы стали липкими и мокрыми.
— Меня ранили! Это сделал вот тот человек, в шляпе! Стражники уже схватили Дамьена, кто-то сбил шляпу у него с головы.
— Это тот самый человек! — объявил дофин. — Я его заметил, потому что он не снял шляпы при появлении короля.
Дамьена увели.
Дофин, Ришелье и герцог перенесли короля вверх по лестнице, в малые апартаменты.
— Значит, они решили меня убить! — стонал король. — Ну почему? Что я им плохого сделал?
— Сир, — убеждал его Ришелье, — молчите, вам следует беречь силы.
— Пошлите за врачом, — приказал дофин. — Без промедления, дорог каждый миг.
Король лежал на постели, камзол вокруг раны разрезали ножницами. К тому моменту, когда прибыл первый доктор, стало понятно, что рана неглубокая: нож наверняка был небольшим, а из-за холодной погоды на короле было много одежды.
Луи был убежден, что напали на него по политическим причинам. Он вспомнил, как умер его предок, Генрих Четвертый, — его зарезал сумасшедший монах по имени Равальяк. А ведь король был в расцвете сил.