Мадам де Мирепо была дамой веселой, и маркиза, которая издавна считала ее своей хорошей подругой, любовно называла ее «милой болтушкой».
— Ах, — вздохнула она, — даже выразить не могу, как я счастлива, что в эти трудные дни меня поддерживают мои добрые друзья. Только в тяжелые времена мы и узнаем цену дружбе. Что бы я делала без вас, моя милая болтушка, а также без Берни, Кенэ и остальных! И преданность настоящих друзей заставляет нас размышлять о тех, кто только казался таковым.
— Дорогая мадам, кого вы имеете в виду?
— Ни д'Аржансон, ни Машо так ни разу и не заглянули ко мне с той поры, как на короля было совершено покушение. Это невозможно не заметить.
— Но д'Аржансон никогда и не числился у вас в друзьях.
— Верно. Я никогда не забуду о той роли, что он сыграл в истории с Шуазель-Бопре. Так что вряд ли стоит ожидать его визитов. Но Машо! Я-то полагала его своим настоящим другом. Разве не я постоянно ему помогала? И что теперь? Почему он меня избегает?
— Это может означать лишь одно: он переметнулся к вашим врагам. Возможно, он полагает, что король уже не жилец, и спешит заручиться поддержкой дофина.
— Наверняка так оно и есть! Вот какой он друг!
— Мадам, умоляю вас, отбросьте мрачные мысли. Король поправится, и первой, кого он пожелает увидеть, будет его драгоценная маркиза!
***e/>
И наконец Машо нанес маркизе визит. Он принял решение. Дело в том, что он не решался говорить о ней с королем, но пока она оставалась в Версале, он чувствовал себя весьма неловко.
Если маркиза останется в фаворе, дни его будут сочтены — это-то он ясно понимал. Он зашел слишком далеко в демонстрации недружественных чувств — в первые часы после нападения он уверился в том, что дни короля сочтены и что менее чем через неделю королем станет дофин. И в стремлении показать свою преданность дофину он полностью предал маркизу.
Вскоре он понял, что поторопился, однако надежд не потерял. Если мадам де Помпадур убедят покинуть двор, король в конце концов с этим согласится. Луи был человеком привычки, и многие полагали, что он посещает маркизу только потому, что она находится поблизости. Если же ее не будет, он, возможно, скоро утешится и станет уделять больше времени другим своим друзьям.
В Метце, когда король тоже полагал, что смерть его близка, враги мадам де Шатору организовали ее отставку. Сейчас приспел срок столь же смелых действий в отношении мадам де Помпадур.
И вот маркизе, которая проводила время в окружении своих добрых друзей, доложили, что Машо собирается нанести ей визит. Она попросила друзей оставить ее в одиночестве и собрала все свои силы для достойной встречи.
— Итак, мсье де Машо, — сказала она, когда он наконец предстал перед нею, — давно я вас не видела.
— Мадам,— ответил хранитель королевской печати,— я глубоко сожалею о той миссии, с которой явился к вам. — О какой такой миссии?
— Я вынужден просить вас оставить Версаль.
— Вы вынуждены просить?
— Я действую по поручению короля, — солгал Машо. Маркиза была так потрясена, что побоялась выдать свои чувства. Перед человеком, которого она отныне по праву считала своим врагом. Она лишь молча склонила голову.
— Поверьте, мадам, — продолжал Машо, — мне трудно было выполнить это поручение. Но вы помните, как это было с мадам де Шатору в Метце. Король пожелал полностью изменить свой образ жизни, а вы, увы, представляете собою ту часть его жизни, которую он хотел бы оставить в прошлом.
— Что я должна делать? — спросила она, отчаянно пытаясь справиться с дрожью в голосе.
— Мадам, всего лишь без промедления покинуть Версаль. Послушайтесь моего совета: уезжайте как можно дальше отсюда. Тогда вы поступите мудро.
Маркиза не отвечала. Она словно замерла и не видела стоявшего перед ней хранителя королевской печати. Перед ее мысленным взором представали прежние времена: ее первая встреча с королем в Сенарском лесу, первые дни их любви, та ярмарочная гадалка, которая предсказала ей, девятилетней девочке, что она станет возлюбленной короля, и это предсказание определило ее судьбу.
И все это ради того, чтобы пережить такой ужасный момент! Теперь, когда молодость миновала, когда она превратилась в слабую, больную женщину — ее вышвыривали вон из той жизни, которая значила для нее все! Машо склонился к ее руке и вышел.
— Прощайте, — сказала она вслед. — Прощайте, друг мой.
***e/>
В комнату вбежала мадам дю Оссэ.
— Мадам, дорогая маркиза, что случилось? Что совершил этот человек?
— Он сообщил мне о моей отставке, Оссэ. Вот и все. Все кончено. Я больше не подруга короля.