К созданию двигателей, каких ждала от конструкторов армия, Исаев пошел путем, который, обещая хорошие результаты, требовал для реализации немалого времени. Программа Исаева сводилась к тому, чтобы создать предельно простые с точки зрения производственников конструкции, способные к тому же работать не минуты, а часы. Исаев искренне убежден, что только сочетание таких качеств способно сделать ЖРД массовыми авиационными двигателями.
А тем временем другой человек, которого Исаев еще не знал, пытался решить ту же задачу незамедлительно, поставив дополнительные ракетные двигатели на самолет с обычным поршневым мотором. Этого человека звали Сергей Павлович Королев.
В экспериментах Королева жидкостным ракетным двигателям В. П. Глушко отводилась роль ускорителей, поддерживавших поршневой мотор на те короткие промежутки времени, когда в бою требовалась максимальная скорость. Для своих, опытов Сергей Павлович выбрал пикирующий бомбардировщик В. М. Петлякова. Разнесенное хвостовое оперение этого самолета облегчало установку жидкостного ракетного ускорителя. Систему проверили в воздухе летчики-испытатели А. Г. Васильченко и А. С. Пальчиков, инженеры-экспериментаторы С. П. Королев и Д. Д. Севрук.
Появились жидкостные ракетные ускорители и на истребителях А. С. Яковлева, С. А, Лавочкина, П. О. Сухого. Конструкторы самолетов приветствовали эти эксперименты. Очень уж нужно было превзойти в бою по скорости самолеты врага. Но давалось повышение скорости дорогой ценой…
— Беря двигатель РД-1,— заметил Лавочкин, — я думал, что покупаю кота в мешке, а в мешке-то оказался тигр…
Исаев, разумеется, об опытах Королева знал, интересовался, как они протекали, какой эффект давали, что обещали. Одного лишь не предполагал, что очень скоро им придется работать рука об руку. Совместная работа этих людей составила интереснейшие страницы истории советской ракетно-космической техники.
Еще в эвакуации, при доводке БИ, «патрон», как любил Алексей Михайлович называть Болховитинова, организовал в ОКБ отдел двигательных установок. Поставив во главе нового отдела Исаева, Виктор Федорович поручил ему спроектировать самолетный жидкостный ракетный двигатель. Не ускоритель, как РД-1, а основной, маршевый. Работать он должен был гораздо дольше двигателя, стоявшего на БИ. Предстояло отработать и многократное включение в полете и регулировку тяги от 400 до 1100 килограммов.
Получив столь непростое задание, Исаев начал широкую подготовку — от теоретических изысканий и конструкторских придумок до постройки и отладки испытательных стендов.
Авиационная глава жизни Исаева завершилась в 1943 году. Небольшая самодельная открытка из обрезка чертежной бумаги с лиловым штемпелем «Просмотрено военной цензурой» рассказывает о возвращении из эвакуации.
«Дорогие родители! В конце апреля или в начале мая мы отплываем. Ехатъ, так ехатъ, сказал попугай, когда кошка потащила его за хвост. Я бы предпочел ехатъ осенью, собрав хотя бы тощий урожай со своего огорода, но, как видно, судьба. Еду с легким страхом. Денег у нас — только долги. Имущества у нас рублей на 300, если найдется охотник, плюс швейная машина, которую мы тщетно продаем всю зиму. Продуктов у нас никаких. Если бы у меня была бы вдобавок паническая жена, дело было бы совсем плохо. Но Татьяна[9] обладает счастливым свойством: не ныть, не ахать, не смотреть мрачно на будущее. Она выедет, вероятно, раньше, заедет в Казань. А я, собравши остатки барахла, буду пытаться по дороге, из эшелона, реализовывать что придется.
Очень жду того дня, когда мы соберемся все на Пироговской. Соскучился я обо всех вас…»
Со временем работу Березняка и Исаева на Урале назовут подвигом. О ней будут писать десятки журналистов. Маленький БИ, поразивший немногочисленных зрителей, займет достойное место в международных авиационных справочниках. Но… в ту пору о БИ знали лишь единицы. Он пошел в серию, но не дошел до нее. Мало кто знал и Исаева, молодого, обремененного множеством трудностей полуголодного военного времени, но переполненного смелыми планами и мыслями. Идеи нового двигателя перемежались с заботами о картошке, которую он так и не успел посадить на индивидуальном огороде. И несправедливо укорять его за такое отвлечение от главного. В трудных условиях тяжелейшей войны страна давала людям, работавшим на оборону, максимум возможного. Но… как невелик был этот максимум. Рабочая карточка первой категории могла накормить, но не прокормить своего владельца…
Разные мысли одолевали Исаева. Задумываясь над тем, что он стремился сделать, Алексей Михайлович понимал — БИ не единственное, что он успел за свои тридцать пять лет.