Я послал сэру Вальтеру последнее голубое облако дыма в нирвану Айвенго. Загасил сигарету о пачку. Пора уходить отсюда.
Яичница с ветчиной в «Лебеде» уже ждала моей дегустации.
5
Впервые Колридж увидел Сару Хатчинсон в октябре 1799 года. Ее брат Том — фермер из Йоркшира и близкий друг семьи Вордсвортов — пригласил Вильяма и Дороти провести пару недель вместе с его тремя сестрами в Сокбурне. До Колриджа в Стоуэй дошел слух, будто состояние здоровья его друга внушает опасения. Поэтому он тут же собрал вещи и отправился в Йоркшир, намереваясь поддержать его. Когда же поэт прибыл в Сокбурн, он нашел друга в полном здравии. Встречу отпраздновали большим количеством вина, и к вечеру Дороти, воспользовавшись удобным случаем, представила Колриджу трех своих близких подруг: Мэри, Джоанну и Сару Хатчинсон. И как обычно, когда поэт был уверен в необходимом количестве внимания, он начал с нарастающим напряжением рассказывать о своих приключениях в Германии. Быстро переходил от одной темы к другой. От ведьм и привидений с Броккен[98] к метафизике Канта, от восхищения произведениями Лессинга к своим вкусовым пристрастиям. С присущей ему самоиронией Колридж рассказывал о встрече с Клопштоком: о том, как он, заикаясь, начал беседу, словно речь шла о средневерхненемецкой поэзии, к тому же на латинском языке. И еще о поразительном несоответствии живости ума Клопштока его внешнему виду: массивные отекшие ноги, жирное тело и напудренный парик на голове. Мужчине, как полагал Колридж, постоянно отстаивающему тезисы о том, что поэта нужно рассматривать исключительно как часть природы, не следует прятать под париком седые волосы.
Колридж говорил и говорил, но при этом не упускал из виду то, что Сара не смеялась громче всех над его шутками, а наоборот, трезво и остроумно спорила с ним. Вечер длился немного дольше, чем обычно. И прежде чем погасить свет в своей комнате в четыре часа утра, Колридж записал в дневнике: «В жизни так редко случаются интересные моменты, когда люди, которые о тебе уже слышали, но еще не знают лично, проявляют по отношению к тебе ярко выраженную симпатию».
В ту ночь поэт спал очень мало, разрываясь между желанием еще пару дней насладиться атмосферой Сокбурна и обещанием Вильяму отправиться вместе с ним в длительное путешествие на запад. В воображении он перебирал всевозможные отговорки, чтобы отложить поездку, и в конце концов вообще отказался от нее.
В предстоящие три недели Колриджу предстояло пережить решающую для него встречу: на сей раз с ландшафтом, а именно с областью озер.
«Горы поднимаются, словно духи, и при взгляде на них я сам становлюсь призраком… Свет и тьма тесно переплетены между собой, земля и небо неразличимы… Серебряный край скалы рассекает солнечный свет на тысячи шелковистых волос с зеленым и янтарным глянцем… Архипелаги, состоящие из маленьких островов посреди озера, словно плеяды на ночном небе…»
Такие восхищение и настойчивость Вордсворта привели в конечном счете к переезду в Грета-холл, впоследствии оказавшемуся фатальным для здоровья Колриджа.
После того как Колридж попрощался с Вордсвортом 18 ноября, он отправился не в Нетер-Стоуэй. Стоя у дверей особняка в Сокбурне, поэт был крайне удивлен бурным приемом, устроенным в его честь Мэри, Дороти и Сарой. Едва Колридж успел скинуть свою мокрую одежду в комнате для гостей, его сразу же позвали к столу. За ужином с жарким из ягненка, пивом и самодельным вином, за игрой света и тени камина вечер перерос в беседу, полную улыбок, историй и нежных шуток. Колридж флиртовал до самого утра со всеми тремя барышнями, подзадориваемый и опьяненный их расположением и теплотой их сердец.
Теперь поэт мог оставаться здесь целую неделю, до тех пор пока ему не потребовалось выехать в Лондон на встречу с издателем. И так как не только его жена, но и друзья знали, где он находится, ничто в этом мире не мешало ему сбросить маску и показать свое истинное лицо. Но в те моменты, когда Колридж закрывал глаза на будущее, ему представлялось, как в конце концов он вернется домой.
«24 ноября 1799 года: мы все стояли вокруг камина, и долгое время рука Сары лежала на моем плече. И тогда любовь в первый раз пронзила меня своей стрелой, ядовитой, неизлечимой…»
Целый год после той недели в земном раю Колридж не видит Сару. По крайней мере на их встречу не было даже намека. Только коротенькая запись в блокноте, в мае 1800 года: «Маленький локон волос Сары в моей сумке» — небольшой подарок, переданный Мэри, «teasing memento».[99]