Сзади к ней подошла Света, которая принесла бутерброд и протянула ей.
— На хоть перекуси, Юль. Так и не ходила есть, что ли? — спросила она.
— Нет, — покачала головой Юля и, посмотрев на бутерброд, подумала несколько секунд, и опять отрицательно покачала головой. — Спасибо, Свет. Не хочу я что-то.
— Ну, ты даешь, — удивилась Света.
Она посмотрела по сторонам, как будто в поисках кого-то, кому отдать бутерброд. Не найдя никого, кроме ворчливой вахтерши, Света начала сама его есть.
— Виталя твой тоже не приходил? — спросила Юля, не поворачиваясь от окна.
— Не-а, второй день уже нету тоже, — спокойно ответила Света, жуя бутерброд. — Может, они вместе где-нибудь шибаются.
— Виталя бы пришел и сам, — покачала головой Юля. — Приходил же уже сколько раз.
— Ну да, приходил, — согласилась Света и вдруг показала пальцем в окно. — О, смотри! Женя этот идет пришибленный!
Юля равнодушным взглядом проводила проходящего мимо Жеку, и ничего не сказала. Тут к ним сзади подошла Оля, которая тоже принесла бутерброд, почти такой же, который ела Света. Она сразу протянула его Юле.
— На, поешь хоть, без обеда же сидишь тут, — сказала она.
Юля повернулась к ней и, увидев опять новый бутерброд, улыбнулась и отрицательно покачала головой. А Света даже рассмеялась. Увидев в руках Светы почти такой же бутерброд, заулыбалась и Оля.
— Че, тоже ей приносила? — весело спросила она.
— Угу, — жуя, кивнула Света.
Оля тоже начала есть свой бутерброд сама. Взглянув на все еще улыбающуюся Юлю, она сказала Свете:
— Ну, хоть настроение ей подняли, и то ничего.
— Не говори, — весело согласилась Света. — Если улыбается, значит, еще живая.
Юля еще поулыбалась немного, но потом сделала серьезное лицо и повернулась к подругам.
— Свет, ты побудешь здесь? Я за общагу схожу, — попросила она уже опять грустным голосом.
— Че ты там делать будешь? — вместо жующей Светы ответила Оля. — Там Женя этот, наверное, сидит.
— Нет, он только что вот туда куда-то ушел, — показала рукой Юля.
— Ну, побуду я здесь. А че я ему скажу-то, если позвонит? — наконец проглотив, спросила Света.
— Ну, скажи, пусть придет сюда, что я его жду.
— Ладно, скажу, — согласилась Света и опять откусила бутерброд.
Юля сразу пошла к выходу. Оля остановила ее и сказала:
— Ты подожди немного, я доем, и вместе сходим.
— Ну, пошли сейчас, — предложила Юля.
— Ну, че я с этим попрусь, как дура? — показала Оля на бутерброд и посмотрела в окно. — Там вон пацанов сколько. Я еще и в тапочках, блин.
— Да я сама схожу, — махнула рукой Юля и пошла на выход.
Жека стоял на дорожке возле забора горбольницы и с улыбкой смотрел на приближающегося к нему знакомого парня. Тот тоже улыбался и, подойдя, пожал руку Жеке.
— Как дела? — спросил Жека, пожимая руку.
— Нормально, — кивнул парень и спросил. — А ты че здесь?
— Да телок вон ходил посмотреть, может, засадить кому-нибудь, — кивнув на общежитие, спокойно ответил Жека.
— Ты как всегда, не меняешься, — рассмеялся на это парень.
— Ну и ты тоже, я смотрю, — ответил Жека, кивнув на висящий на шее парня фотоаппарат. — Все фотаешь? Не зае…ался еще?
— Да не, нормально, — ответил парень, любовно поправляя фотоаппарат. — Меня ж прикалывает это все, сам же знаешь. Сидеть, пленки проявлять, потом фотки печатать при красном свете. Я аж кайфую, когда на фотобумаге начинает изображение проявляться.
— Ха-ха-ха-ха-ха, — весело рассмеялся Жека. — А не кончаешь в этот момент, случайно?
— Хули ты ржешь, Жека? — усмехнулся парень. — Че я, мало тебе фоток сделал что ли? Сколько фотографировались, бл…дь…
— Да не-не, я ж шучу, сам же знаешь, — извиняющимся тоном произнес Жека, что его грубым гнусавым голосом получилось очень плохо.
Тут он заметил выходящую из общежития Юлю и уставился на нее. Она вышла на дорожку перед общежитием, повернулась в другую сторону и пошла в сторону тех балконов, где раньше залазили все пацаны.
— Че ты? Кого ты там увидел? — поинтересовался фотограф, пытаясь проследить взгляд друга. — Вон та, сисястая, которая стоит?
— Не, вон та, которая идет. Видишь? Вот поворачивает сейчас, — показал рукой Жека.
— А-а, да уже не видно ее толком ни х…я, — проворчал недовольно фотограф. — Ни х. я хоть телка? Засаживал уже?