Сейчас Ева явно скучала. Мизансцена для неё затягивалась. Нужно было менять партнёров, декорации, костюмы, свет, нужно было садиться в яхту и плыть к иным берегам, а мы до сих пор на острове.
«Ничего, – подумал я, – на острове тоже полезно».
Ева поднялась и посмотрела в мою сторону. Я махнул рукой. Ева поколебалась и неохотно побрела по песку, натягивая на голое тело кофту.
– Замёрзла?
– Я от этого песка тронусь. Хрустит на зубах, в голове, всюду… – Она оттянула трусики и стряхнула прилипшие к молочной коже песчинки.
– На картошке лучше?
– Хуже, – подумав, честно призналась Ева. – Но что мы на этом острове торчим? Поплыли бы куда-нибудь.
– Завтра поплывём.
Я притягиваю её к себе. Ева сопротивляется, но недолго. Я сдуваю воображаемый песок с гладких ног, живота, рук, шеи. Ева замирает. Я целую ямочки на щеках, покусываю мочку уха, приникаю к полуоткрывшимся губам.
– Ещё… – шепчет Ева.
Мы целуемся, забыв обо всём.
– Ну, как, лучше? – заглядываю я в тёмные глаза.
– А ты ничего, – хлопает длинными ресницами Ева. – Целоваться не умеешь, но ничего.
Мы лежим, обнявшись, и нам не мешают ни песок, ни ветер, ни подсматривающие чайки. Головы, изредка выглядывающие из палаток, не мешают тоже.
– Как тебе мой друг? – спрашиваю я.
– Это который?
– Саня, капитан.
– Мариночка его на коротком поводке держит.
– Да ну?!
– Скоро в ЗАГС поведут твоего Саню. А вот Олег симпатичный парень.
– У него тоже подруга.
– Ну, эти не в счёт, – пренебрежительно машет рукой Ева. – Если бы я захотела, Олег на неё и не глянул бы.
– Вот так, значит?
– Мой был бы, – потягивается Ева.
Я провожу пальцами по щеке, трогаю подбородок, обхватываю тонкую шею. Красива, но опасна. На тело в узеньком купальнике и смотреть страшно. Ева вздрагивает от сдерживаемого смеха:
– Ревнуешь?
– Если бы ревновал, не гладил бы.
Она перестаёт смеяться.
– Я и забыла, что ты у нас силач.
– Слабенькая шейка, нежная…
– Перестань! – отталкивает мою руку Ева. – Шуток не понимаешь?
– Силач у нас Олежка, я просто обученный. Как говорит тренер Семёныч: раз здоровый, значит, дурной.
Ева примеряет афоризм к себе – и легко отбрасывает в сторону.
– Подумаешь, здоровый, дурной… В жизни надо быть везунчиком.
– Как ты?
– Может, как я.
– Не родись красивой, а родись счастливой?
– Лучше и той, и другой.
Ева сейчас не шутит. Она действительно считает, что всё в этом мире создано для неё. Элита. Она и не подумает уступить вещь или место, никогда не встанет в очередь. Брать всё сразу и много – вот её девиз. Я же рядом с ней пока заполняю пустующую нишу. Гожусь для кое-чего, и она меня и терпит. «Долго будешь мучить?» – вглядываюсь я в безмятежное лицо.
– Не знаю, – не открывая глаз, бормочет Ева.
Наконец и у меня на зубах заскрипел песок. Давно пора из этого песчаного рая сматываться.
4
Семёныч меня не убил, и на первенстве республики среди вузов я занял второе место.
– Вечно второй, – приклеил ярлык Володя.
– До конца года можешь наплевать на занятия, – гоготнул Крокодил. – Теперь тебя ни одна собака не тронет.
Крокодилы в этих делах понимают толк. Я с ним согласился.
– Ну, братцы, – обнял нас Володя, – теперь возьмёмся за съезд.
– Какой съезд? – не понял я.
– Съезд смеха.
Я посмотрел на Крокодила. Тот цыкал зубом, переваривая только что проглоченную пищу.
– Юмористический съезд нашего курса, – объяснил Володя. – Выпустим стенгазету, у меня полно подходящих снимков, команда КВН покажет пару своих домашних заданий. Ты вроде повесть пишешь?
– Пишу, – неохотно признался я.
– О чём?
– Первая картошка, то да сё… Новый Симеон-столпник.
– Годится! – хлопнул меня по плечу Володя. – Название придумал?
– Ещё нет.
– Под жёлтым одеялом.
– Что под жёлтым одеялом?
– Название повести: «Под жёлтым одеялом».
У меня по спине пробежали мурашки. Это было то название, которое я искал. На картошке мы с Володей поселились у одинокой бабки и после первой же ночи сбежали на чердак с сеном. В хате было полно клопов. Они ползали по старому дивану, падали с потолка, похрустывали на полу под ногами.
– Якие клопы? – удивлялась бабка.
Она выдала нам тонкое жёлтое одеяло, в котором не мог затаиться клоп, но которое и не грело. Я закапывался в сено, укутывал голову жёлтым одеялом – и как-то засыпал. Володя от Светланы заявлялся под утро – и тоже под жёлтое одеяло.
Надо сказать, повесть вчерне я уже закончил. Получилась она из четырёх небольших глав, юмористическая, а главное, легко узнавались герои: Володя, Света, Крокодил, комсорг Ленка. Не хватало только названия, именно жёлтого одеяла.