– Молчи, глупенький. Был бы ты лет на пять старше…
Я чувствую, что Ева права. Мне действительно не хватает веса, в прямом и переносном смысле. То, что мы с ней одного роста, не так страшно, как одинаковый возраст. В свои восемнадцать Ева давно женщина. А я ещё не мужчина. И не стремлюсь им быть. Всякому овощу свой черёд. Тренируюсь, глотаю книги, тоскую о море и незнакомых девушках, бредущих по его берегу. У Евы другие мысли. Темнее моих, глубже, ирреальнее. На занятиях она просто скучает. «Господи, что за чушь!» – оглядывается она в мою сторону. Я опускаю глаза. Чушь, конечно, но любопытная. Ева учится вместе с нами, но живёт и другой жизнью, отличной от нашей. Воистину, она уж давно изгнана из рая, пока мы, дети, голышом бродим на его задворках. Я не хочу сказать, что Ева спускается по кругам ада, но её падение уже было. Вот и глаза темны, далеки мысли, улыбка на губах искусительная, заимствованная у змея. Наверняка я ошибаюсь в этих своих параллелях, но превосходство Евы ощущаю. И мечусь в предположениях. Я пытаюсь постичь знание, пришедшее к Еве вместе с соком райского яблока, поднесённого змеем. Адам вроде тоже отгрыз от плодов, отведанных Евой, но первой прозрела она, жена человеческая из ребра его. Ева прозрела, я ещё блуждаю в потёмках. Кто он, этот змей, явившийся перед женой? Ева знает, я нет.
На соревнованиях Центрального совета общества «Буревестник» я травмировал связки левой стопы, и было это в финальной схватке. Опять второе место. Получая серебряный жетон, я едва сдерживался, чтоб не закричать от боли.
– Надрыв связок, – сказал врач, едва глянув на опухшую ногу. – Не смертельно, но будет беспокоить долго.
Теперь днями я валялся в кровати, читая и кое-что записывая. Сачков в общаге было больше, чем я предполагал. Они тихо просачивались в комнату, показывая бутылки с вином или карты. Я отказывался.
Пятикурсник Бойко присаживался на кровать, чтоб побеседовать.
– Читаешь?
– Читаю.
– Не пьёшь?
– Не пью.
– Я вот до пятого курса доучился и ни разу не получал стипендию, – доверительно наклонялся он ко мне.
Я это знал. Бойко был уникум. На жизнь он зарабатывал картами. В день выплаты стипендии его комната превращалась в игорный дом. Играли двое-трое суток, пока у партнёров были деньги. Обобрав коллег, Бойко успокаивался до следующей стипендии. Меня удивляло, что картёжники и не пытались спастись. Они замирали перед Бойко, как кролики перед удавом. Играл Бойко во всё: преферанс, кинг, рамс, секу, очко. Вероятно, талант его не вызывал сомнений, потому что проигравшие при мне ни разу не скандалили. За столом он не пил, не курил, не вскакивал и не шлёпал картами.
– А знаешь, скольких грамотеев при мне из университета выгнали? – продолжал Бойко.
Я догадывался, что многих.
– Почему?
Я пожимал плечами.
– Не сдерживали страстей! – поднимал палец Бойко. – Читали книги – раз. Ходили на лекции – два. Писали конспекты – три. А потом один раз напивались, устраивали в комнате пионерский костёр или драку – и всё. Вперёд, в Советскую Армию к дедам на обучение. Ты понял?
– Что?
– Не понял, – с сожалением поднимался Бойко. – Ну ладно, читай дальше.
Я обнаружил пропажу из тумбочки всех своих медалей и жетонов, осталась одна цветная лента. На соседей грешить не хотелось. Конечно, комнаты в общаге проходной двор, но медалей было жалко.
– Новые завоюешь, – успокаивали сожители.
– Придётся, – соглашался я.
Ева в общаге не появилась ни разу. Но я и не ждал её. У рыб, зверей и птиц разная среда обитания. Бывают, конечно, крокодилы, живущие в воде и на суше, но они крокодилы.
Ко мне каждый день приходила Ленка, приносила отпечатанные страницы повести.
– Вычитывай, – отдавала она две-три странички.
Машинистка из Ленки ещё та, опечатки в каждом слове. Я правил, Ленка болтала. С Евы она начинала и ей же заканчивала.
– Может, передохнёшь? – останавливал я её.
– Молчу, – поджимала губы Ленка – и тут же вспоминала новую историю.
Благодаря ей я знал всё о подготовке съезда, о семейной жизни Володи и Светланы, о спячке Крокодила и мятущейся Еве.
– Переживает чего-то, – вздыхала Ленка.
– Ева переживает? – отрывался я от текста. – Смотри лучше сюда, пропуск…
Ленка подсаживалась ближе. Её волосы щекотали лицо, и пахли они не так, как у Евы.
Съезд был уже совсем близко.
5
К пяти часам пополудни актовый зал почти заполнился.
Дата съезда не афишировалась, но пришли старшекурсники, преподаватели, друзья. Еву сопровождали два здоровенных лба, одного из них я знал: физик Алик, мастер спорта по гребле то ли на байдарке, то ли на каноэ. Судя по тому, что кавалеры не замечали друг друга, Ева развлекалась по полной программе. Похлопывать по холке двух молодых бычков, угрюмо косящихся на соперника, удовольствие и впрямь особенное. Ева подмигнула мне, приглашая оценить пикантность ситуации. Я кивнул: съезд смеха! Бычки уставились на меня, будто впервые в жизни увидев вожделенную красную тряпку.