— Ты прав, Боря, спи на диван-кровати, что стоит в гостиной, а для Евгении в спальню перенесем кресло-кровать. Я посмотрю фильм или концерт и уйду к себе. Евгения может оставаться возле тебя столько, сколько пожелаете.
Жизнь показала, что рассудили они правильно. Влюбленные засиживались подолгу. Они смотрели все передачи подряд, мало вникая в иные, поскольку больше были заняты поцелуями, тихими разговорами о будущем, о пережитом, о недалеком детстве, о любви, о ее глубине и бесконечности, или о скоротечных чувствах и краткости. Им никогда не было скучно и никогда не хотелось расставаться. Далеко за полночь, утомленная поцелуями, но с неутоленной страстью, и все же счастливая, Евгения на цыпочках шла в спальню Валентины Александровны, бесшумно опускалась на постель и долго лежала с открытыми глазами, видя перед собой своего Бориса. Спала плохо, часто просыпалась с одним и тем же сном: она видит бегущий по полю Вихрь. Вот он приблизился к ней. Она помнит предание, знает, как надо действовать и решительно чем-то острым ранит его в грудь. Вихрь замирает и рассыпается по полю пеплом, а она собирает его, чтобы воскресить и полюбить.
«Но зачем, разве мы не вернулись на землю любви?» — бормочет Евгения и снова забывается беспокойным сном.
Борис понимал состояние своей невесты и проявлял чуткость и сдержанность, хотя с каждым днем ему все труднее давались сеансы спокойствия. Он умел ждать и ждал, когда Евгения полностью освободится от тяжести прошлого и доверится ему. Но когда это произойдет?
«А тогда, когда все и свершится!» — отвечал его внутренний голос. Борис соглашался с голосом, но форсировать события не смел.
Еще в госпитале Борис быстро научился ходить с помощью костылей, но они его не устраивали, и он поговаривал о хорошем протезе, когда нога окончательно заживет. Дома они обсуждали эту проблему.
— Дай срок, — без тени сомнения говорил Борис, — я научусь не только ходить, но и танцевать. Не я первый, не я последний. Вспомним Маресьева.
— Да-да, Боря, ты сильный. С Божьей помощью у тебя все получится, — отвечала Евгения, и Борис видел, как светятся счастьем и радостью ее глаза. Он привлек ее и жадно поцеловал в губы. Она задохнулась от избытка чувств, расслабилась, охотно отвечая на ласку. От него несло мужской силой, запах его тела, сильные руки, обхватившие ее за талию, широкая колышущаяся и горячая грудь вскипятили в ней страсть, и страх отступил. Он потонул навсегда в чувствах, крепких, как якорный канат на линкоре, и она поняла, что иначе не может быть. Начавшаяся игра, это сама жизнь. Она подталкивает их к тому вечному действу, на котором держится мир, и не будь его — все исчезнет, вымрет, потому грех сдерживать себя против того естественного, чем наградил Бог, коль они решили быть вместе.
Они были одни. Утомленные водопадом чувств, они на некоторое время примолкли, и лишь счастье сладкой истомой блуждало на их лицах, потом оно шевельнуло улыбкой губы, засветилось огоньками в глазах.
«Все прекрасно?» — спрашивали его огоньки.
«Да, все чудесно!» — отвечали ее светлячки.
«Нам больше нечего бояться», — шептали его губы.
«Да, все кануло в лету», — отвечали ее.
Она увидела себя осколком солнца, залетевшего в его руки-зеркала, и многократно отражаясь в них, залила своим светом-любовью все вокруг, согревая и его, и долы, в которых от лучистого тепла поднимались и цвели травы, среди которых величаво и горделиво росла желтая роза, как символ надежды и изобилия, того изобилия, что дают творения при взаимной и глубокой любви.
Часы пролетели, как одна минута, и шорох у входной двери едва не застал их врасплох: это пришла мама, с порога звучно окликнула:
— Боря, Евгения, вы готовы к поездке в аэропорт? Я сейчас утолю жажду и жду вас в прихожей.
Евгения в испуге подхватилась, озорно глянула на Бориса, который откликнулся:
— Да, мама. Через пару минут будем готовы. Мы так увлеклись планами на будущее, что просмотрели час твоего прихода.
— Это прекрасно, по дороге расскажете мне о своих планах, — ответила мама, проходя на кухню. Там она откупорила бутылку минеральной воды и с наслаждением выпила ее стакан. Присела, собираясь с мыслями. Она все думала, как же лучше разместить гостей в своей маленькой квартире. Еще в госпитале она близко познакомилась с мамой Евгении, нашли общий язык и расставались подругами. Часто перезванивались и когда выяснилось, что между их детьми серьезные отношения и намерения, Константин Васильевич высказал желание сначала приехать в гости на недельку, но потом родилась идея переехать в Новгород на жительство. Все выглядело на первых порах проблематично, но идея крепла, и вот они ехали на разведку.